– Да, – с горечью в голосе ответил он, – я понимаю маленьких мальчиков.

На мгновение Уэйдом снова овладел страх, страх и внезапная ревность. Дядя Ретт думает не о нем, а о ком-то еще.

– Но у тебя нет других маленьких мальчиков, верно?

Ретт поставил его на пол и сказал:

– Давай выпьем с тобой, Уэйд, за твою новую сестренку, и это будет твой первый бокал.

– Значит, у тебя нет никакого другого, – повторил Уэйд. Тут он увидел, что Ретт потянулся к графину с красным вином, и возбуждение от приобщения к взрослой церемонии рассеяло его внимание. – О, я не могу, дядя Ретт! Я обещал тете Мелли, что не буду пить, пока не кончу университет, и за это она подарит мне часы.

– А я подарю к ним цепочку, которую сейчас ношу, если хочешь, – улыбнулся Ретт. – Тетя Мелли совершенно права. Но она говорила о крепких напитках, не о вине. Ты, сынок, должен научиться пить как джентльмен, и сейчас самое время взяться за обучение.

Он осторожно разбавил вино водой из второго графина, так что оно приобрело бледно-розовый цвет, и протянул бокал Уэйду. В этот момент в столовую вошла Мамми. Теперь на ней было черное воскресное платье и чистый крахмальный передник с косынкой. Она шла, шурша шелковыми юбками. Тревожное выражение на ее лице сменилось широкой беззубой улыбкой.

– Поздравляю вас, мистер Ретт! – пропела она.

Рука Уэйда с бокалом застыла у самых губ. Он знал, что Мамми недолюбливала отчима. Он также слышал, что она всегда обращалась к нему не иначе как «капитан Батлер» и держалась с ним сухо. А тут сияет и так смотрит на него да еще называет «мистером Реттом»! Мир прямо перевернулся вверх дном!

– Я, пожалуй, вместо красного налью вам рома, – сказал Ретт, доставая из переносного бара пузатую бутылку. – Девочка на загляденье, правильно я говорю, Мамми?

– Правда, загляденье, – ответила она и, причмокнув, взяла у Ретта рюмку.

– А вы принимали кого-то, кто был бы краше?

– Ну, мисс Скарлетт родилась красивенькой, но не такой.

– Выпейте еще, Мамми. Да, кстати, – строгим голосом продолжал Ретт, озорно сверкнув глазами, – что за шуршанье я слышу?

– Господи, мистер Ретт, да это ж только моя красная юбка из шелка! – хихикнула Мамми и заколыхалась всем грузным телом.

– Всего лишь ваша юбка? Я вам не верю. Такой шум, будто шелестят высохшие листья на дереве. Дайте-ка мне взглянуть. Приподнимите ваше платье.

– Мистер Ретт, ну вы и озорник! Батюшки, что делается!

Нянюшка взвизгнула, отступила на шаг и осторожно, на несколько дюймов, приподняла подол платья, явив взору Ретта оборки нижней юбки из красной тафты.

– Долго же вы собирались ее надеть, – проворчал Ретт, улыбаясь одними глазами.