Но когда Скарлетт подъехала к своему дому и вышла из кареты, ее экзальтация, вызванная словами Эшли, поумерилась при мысли о том, как же завести с Реттом разговор о раздельных спальнях и о том, что из этого вытекает. Проблема, что и говорить, нешуточная. И как она потом скажет Эшли, что отвергла Ретта на основании его, Эшли, пожеланий? Что толку от жертвы, если никто не узнает о ней? Господи, какая это обуза скромность и деликатность! Вот если бы с Эшли можно было так же откровенно говорить, как с Реттом! Впрочем, ничего страшного. Как-нибудь она выложит всю правду Эшли.

Скарлетт поднялась по лестнице и, открыв дверь в детскую, увидела Ретта, который сидел у кроватки Эллы, держа ее на коленях, а Уэйд демонстрировал ему содержимое своих карманов. Какое счастье, что Ретт любит детей и готов часами возиться с ними! Многие отчимы не терпят детей от прежних браков.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказала она, проходя в общую спальную. Лучше решить все сразу, пока она полна решимости и пока любовь Эшли придает ей силы. – Ретт, – заявила она, когда он закрыл за собой дверь их спальни, – я решила больше не иметь детей.

Если муж и был напуган ее неожиданным заявлением, то не подал виду. Он не спеша подошел к креслу, сел и, откинувшись, сказал:

– Птичка моя, как я уже говорил тебе до рождения Бонни, мне все равно, сколько у тебя будет детей: двое или двадцать. – Он с дьявольской хитростью уходил от вопроса, как будто совершенно непричастен к их появлению.

– Мне кажется, троих вполне достаточно. Я не собираюсь каждый год приносить по ребенку.

– Цифра три тоже звучит неплохо.

– Тебе прекрасно известно, – начала она, покраснев от смущения. – Ты знаешь, что я имею в виду.

– Знаю. А ты понимаешь, что я могу подать на развод в случае твоего отказа выполнять супружеские обязанности?

– Какой ты мерзкий, если так считаешь, – возмутилась Скарлетт, раздраженная тем, что задуманный ею план срывается. – Будь в тебе хоть капля благородства, ты вел бы себя по-другому. Посмотри на Эшли Уилкса. Мелани больше не может иметь детей, и он…

– Честь и хвала джентльмену Эшли, – усмехнулся Ретт, и его глаза как-то странно заблестели. – Но, пожалуйста, продолжайте ваше выступление.

Скарлетт растерянно молчала, больше ей нечего было сказать. Только сейчас она поняла, насколько беспочвенна ее надежда мирно урегулировать очень важный для нее вопрос, особенно с таким эгоистом и свиньей, как Ретт.

– Сегодня ты ездила на свой склад, верно?

– А при чем здесь склад?

– Скарлетт, ты любишь собак, не так ли? Скажи, ты предпочитаешь собаку на сене или в конуре?