– Думаю, – осторожно начала Сэди, – Маркс боялся, что ты воспримешь все близко к сердцу. Да и кроме того, поначалу мы не были уверены в серьезности наших отношений и не хотели огорчать тебя раньше времени.

– А теперь, значит, вы уверены в серьезности ваших отношений?

– Ты так говоришь, словно серьезные отношения – заразная болезнь!

– Про серьезность отношений говоришь ты, а не я!

– Говорю! Но не таким мерзким тоном!

– Но теперь, значит, вы уверены в серьезности ваших отношений? – с нажимом повторил Сэм.

– Да, уверены.

Солнце немного переместилось на небе, и Сэм больше не расплывался в белесой дымке. Сэди свирепо уставилась на него, но, как обычно, увидела перед собой не двадцатисемилетнего усатого мужчину, а маленького больного мальчика. Сердце Сэди мгновенно растаяло, и она смягчилась. Нет ничего проще, чем ненавидеть мужчину. Нет ничего сложнее, чем ненавидеть маленького мальчика, притворяющегося мужчиной. Даже если этот мужчина небрежно и равнодушно, сквозь зубы цедит слова, хмурит брови и сурово, словно ребенок, готовый мужественно выпить горькое лекарство, сжимает рот. Она уже встречала у него такое выражение лица – давно, в больнице, когда пришла его навестить после операции, а он не заметил, как она вошла в палату. Его застывшие от боли глаза, не мигая, смотрели в одну точку, рот безвольно приоткрылся, прерывистое дыхание сбилось. Несколько мгновений она не верила своим глазам. Куда делся Сэм? Куда он пропал? И что это за потусторонний, незнакомый ей человек? И вдруг Сэм очнулся и, будто актер, натянувший привычную маску, вновь стал прежним Сэмом. Он улыбнулся и задорно крикнул: «А вот и ты!»

– Должен признать, – лениво протянул Сэм, – я нисколько не удивлен, что он запал на тебя. Он давно положил на тебя глаз. Хотел пригласить тебя на свидание еще тем летом, когда мы засели за первую часть «Итиго». А я ему сказал, что ты не жалуешь таких парней, как он. Получается, я ошибся. Странно…

– А что, если это я на него запала? – воинственно спросила Сэди, хотя и чувствовала, что не стоит развивать эту тему.

– Не выйдет. Он для тебя слишком скучный. – Сэм пожал плечами, словно «скучность» Маркса была само собой разумеющейся. – Поэтому он и меняет возлюбленных как перчатки. Люди быстро наводят на него скуку, но лишь потому, что скучен он сам.

– Ну и мерзавец ты, Сэм! – не вытерпела Сэди. – Как смеешь ты поливать Маркса грязью, когда он тебя чуть ли не на руках носит!

– Грязью я его не поливаю. Я просто констатирую факт.

– Никакой это не факт. И иногда констатировать факт – все равно что поливать грязью!