Но и в темноте улиц спрятаться от посторонних глаз не удавалось, за мной на почтительном расстоянии двигался автомобиль, из открытого окна которого высовывался объектив фотокамеры, нагло фотографирующей меня в этом ужасном состоянии. Но я ничего не могла поделать, я же не, мать ее, графиня Саксесская или как там ее.

Я завернула к подъезду какого-то дома, плюхнулась на ступени и, положив голову на ладони, опять зарыдала, весь мир мне вдруг показался совсем другим – жестоким, грязным, лживым и неприветливым. Не таким, каким я его видела пять дней назад.

Ничего не оставалось, как скорее поймать такси и через тридцать минут оказаться возле дома Томаса Страуда. Оглядевшись, я шагнула к двери и открыла ее, чтобы быстрее оказаться в вдали от чужих взглядов.

Великолепная современная квартира встретила меня давящей на уши тишиной и каким-то затхлым запахом, я поморщилась и приступила к тому, зачем пришла, но башенка никак не находилась. Частичка, связывающая нас с Джонатаном, потерялась. Обессилев, я скатилась на пол возле кровати, положив голову на матрас, не зная, что делать дальше.

В прикроватной лампе мелькнула лампочка, я повернулась к ней лицом, завороженно смотря на то, как она мелькнула еще пару раз и с яркой вспышкой потухла. Вот так же и я. Всего несколько мгновений…

Я опустила руку на пол, пытаясь упереться ей в пол, поддерживая вес своего тела, когда пальцы коснулись того, что я искала. Я схватила башенку и прижала ее к сердцу.

Ее у меня никто не мог отнять!

***

Утром разбудил резкий звонок домофона. Я вскочила, скинув с себя пальто, которым укрывалась ночью. Оказывается, я заснула на диване, в квартире Тома, потому что не смогла заставить себя подняться и вернуться назад. На ходу потирая глаза и зевая, я подошла к двери и поспешила ответить неугомонному посетителю.

– Кто там? – сонно пробормотала.

– Настя… – выдохнули на том конце. – Что ты там делаешь?

– Джонатан?

Джонатан… Это Джонатан…

Я нажала на кнопку, впуская его в дом, а сама метнулась в ванную комнату, чтобы увидеть страшную себя в зеркале. Глаза опухли и были красными, нос раздулся, волосы торчали, но, наверное, я так и должна была выглядеть после того, как проплакала весь вечер и ночь. Брызнув в лицо водой и помяв щеки, я открыла дверь Натану, и вчерашний день вихрем ворвался в мою жизнь снова.

Любимый выглядел уставшим после перелета, небритым, но довольным. Он пытался отдышаться и смотрел на меня с облегчением и снисхождением.

– Что? – не понимала я.

– Как ты здесь оказалась? – он стащил с себя черную шапку и протянул ко мне руки. – В пижаме…