— Потрясающе. Ну, Ол, мы еще поговорим об этом. Серьезно поговорим. Наверное, ни о чем другом больше не будем говорить, только об этих грандиознейших фейковых отношениях нашего века, но пока давай сосредоточимся на Томе, и… это ничего не меняет, вместе вы с Адамом или нет. Я по-прежнему считаю, что он хотел бы знать. Я бы в аналогичной ситуации хотела знать. Ол, если бы все было наоборот, если бы ты могла потерять что-то, а Адам стал жертвой сексуальных домогательств…

— Я не жертва.

— Нет, Ол, ты жертва. — Серьезный взгляд Ань прожег ее насквозь, и только тогда Оливия осознала всю чудовищность того, что случилось. Того, что сделал Том.

Она судорожно вздохнула.

— Если бы все было наоборот, я хотела бы знать. Но все иначе.

— Почему иначе?

Потому что я люблю Адама. А он меня нет. Оливия помассировала виски, стараясь думать вопреки нарастающей головной боли.

— Я не хочу отнимать у него то, что он любит. Адам уважает Тома и восхищается им, и я знаю, что Том поддерживал Адама в прошлом. Вероятно, лучше ему не знать.

— Если бы только был способ узнать, что предпочел бы Адам, — сказал Малькольм.

Оливия в ответ шмыгнула носом.

— Ага.

— Если бы только можно было спросить кого-то, кто знает Адама очень хорошо, — сказал Малькольм громче.

— Ага, — повторила Ань, — это было бы круто. Но никого нет, так что…

— Если бы только кто-то в этой комнате недавно начал встречаться с давним другом Адама. — Малькольм едва не кричал, полный пассивно-агрессивного возмущения, и Ань с Оливией обменялись изумленными взглядами.

— Холден!

— Ты можешь спросить совета у Холдена!