Оливия не хотела снова слушать ядовитые слова Тома, так что она отдала друзьям наушники, пошла в ванную, открыла кран и лила воду до тех пор, пока они не закончили слушать. Это заняло меньше десяти минут, но все это время она всхлипывала. Потом Малькольм и Ань вошли в ванную и сели на пол рядом с ней. Ань тоже плакала, и по ее щекам катились крупные злые слезы.

«По крайней мере, тут есть ванна, которую можно заполнить слезами», — подумала Оливия, протягивая ей рулон туалетной бумаги, который держала в руках.

— Это самый отвратительный, бесстыдный, беспардонный человек, — сказал Малькольм. — Надеюсь, пока мы разговариваем, он мучается поносом. Надеюсь, у него в паху вскочат бородавки. Надеюсь, ему придется жить с самым большим и болезненным геморроем во вселенной. Надеюсь, что он…

Ань прервала его:

— Адам знает?

Оливия покачала головой.

— Ты должна сказать ему. А потом вы оба должны подать жалобу на Бентона и сделать так, чтобы его вышвырнули из университета.

— Нет. Я… Я не могу.

— Ол, послушай меня. То, что сказал Том, — это сексуальное домогательство. Адам точно поверит тебе… не говоря уже о том, что у тебя есть запись.

— Это не важно.

— Конечно, важно!

Оливия вытерла щеки ладонями.

— Если я расскажу Адаму, он больше не станет сотрудничать с Томом, а проект, над которым они работают, очень важен для него. Не говоря уже о том, что в следующем году он хочет переехать в Гарвард, и…

Ань фыркнула.

— Нет, не хочет.

— Да. Он мне сам сказал…

— Ол, я видела, как он на тебя смотрит. Он по уши влюблен. Он ни за что не поедет в Бостон без тебя… и я на сто процентов уверена, что не позволю тебе работать на этого придурка… Что? — Оливия с Малькольмом обменялись долгим взглядом, и Ань удивленно посмотрела на них по очереди. — Почему вы так смотрите друг на друга? Я что, не понимаю какую-то шутку?