– Ты не была такой уж хорошей девочкой, Лесли. Понимаешь, о чём я?

– Нет. Я всё делала, как ты хотел. – Теперь мне стало страшно. Я одна, все накачаны снотворным. Все? Даже Вик? Будь он здесь, помог бы мне?

– Я так не думаю.

– Как ты сумел не опоить меня?

Он тихо рассмеялся и с нежностью коснулся кончика моего носа указательным пальцем в перчатке. Я вжалась в подушку затылком, лишь бы избежать его прикосновения.

– Всё тебе расскажи, малышка. У меня свои хитрости. И мы сейчас говорим не обо мне. Я пришёл, чтобы напомнить кое о чём. Видишь ли, ты, верно, забыла, но у тебя есть только я, Лесли. Я. – Он помолчал, спокойно глядя на меня сверху вниз. – И больше – никого.

– Я помню.

– Лжёшь!

Он по самую рукоять вогнал свой нож в матрас рядом с моей головой. Я хрипло вскричала, но меня заткнул такой же наглый и жадный, как и даритель, поцелуй. Крик сбил маску наверх и впился в мои губы. Он вырвал у меня поцелуй, как хищник – кусок плоти из тела добычи, крепко стиснул плечи до синяков, вжался в мою грудь своей. Она глубоко и сильно вздымалась от его дыхания. Язык скользнул мне в рот, поцелуй из грубого стал невесомым. Я неосознанно потянулась к Крику, неспособная оттолкнуть по-настоящему. Упёрлась руками в его грудь, чтобы не вжаться в тело, как хотелось. Я помнила всё, от нашей первой встречи до дня, когда обещала не прогонять его. Тогда от него пахло сырой землёй и болотом. Я постепенно поддавалась ему, запуганная до такой степени, что начала его желать. Чёртова, чёртова виктимность. Но стокгольмский синдром не зря зовут также синдромом здравого смысла и синдромом выживания заложника. Я хотела выжить любой ценой, хочу и сейчас. И тело помогало мне. Оно хотело того, кого боялся и гнал прочь мой разум. Я слабо прикусила верхнюю губу убийцы, который держал в ужасе весь Скарборо, и обвела языком край нижних зубов. Они почудились мне нечеловечески острыми. Я попыталась убедить себя, что это только игра воображения.

– А говоришь, не скучала. – В его голосе послышалась мрачная улыбка.

Он склонился снова, крепко обхватил мои бёдра, поднял с матраса и притянул к себе. От него снова пахло землёй, но теперь ещё и дымом. Он кого-то убивал? Как он здесь оказался? Приехал за мной… или со мной? Я погладила его по запястьям и скользнула на венистые предплечья, но он только сбросил мои руки.

Почти нежно я попыталась снова выскользнуть из-под его ладоней – и он поддался, разрешил это сделать. Я невесомо провела ладонями по плечам и спустилась по тяжёлой литой груди, лаская её прикосновениями, и слышала, как он дышит – глубоко, с присвистом, шумно втягивая воздух. Он положил голову мне на плечо, овеял дыханием шею и прошептал: