– Ты делаешь это потому, что хочешь? Или надеешься, что я упущу из виду свой нож?

Он опустил руку ниже, убрал её под резинку моих шорт. Я вздрогнула всем телом и дёрнулась, но Крик держал меня крепко.

– Ты его не вытащишь, малышка. Сил не хватит. – Он накрыл рукой мой живот, другой же стиснул оба моих запястья. – Перестань сопротивляться. Всё о’кей. Я не пришёл тебя запугивать.

– А что же?

– Только напомнить, чтобы ты не забывалась.

Он огладил мои бёдра, прошёлся по резинке белья – но тут же убрал руку выше и опустил маску.

– Чтобы ты помнила, кому принадлежишь. И о ком должна думать.

Нельзя запугать человека и таким образом заставить его влюбиться. Это неправильные чувства. Почти болезнь. Травматическое расстройство, которое заставило меня податься ему навстречу – моему мучителю и найти кончиками своих пальцев – его, чтобы сплести их. Я знала, что он улыбнулся мне под маской.

– Так куда лучше, – сказал Крик.

Страх приносил страдание. Страх приносил удовольствие. Рукой он провёл по моим рёбрам и задержался под грудью, прежде чем смять её в ладони – до моего болезненного стона.

– Зачем ты это делаешь?

Сердце отчаянно билось в большой ладони, под чёрной перчаткой, будто он вырвал его из моего тела – и теперь оно пульсировало только для него.

– Чтобы ты наконец поняла и привыкла. Чтобы знала: я всегда рядом и всё вижу, и следующий раз для того, кто к тебе прикоснётся, может быть последним.

– Не трогай Стива. Он ни при чём.

– Я пришёл не за ним.

Тогда страшное понимание накрыло меня с головой. Он замолчал, наблюдая, как меняется выражение моего лица. Умный, наблюдательный ублюдок. Он почуял соперника, настоящего своего соперника, и вовсе не Стивену пришёл мстить.

– Нет, – сама не понимая, что говорю, зашептала я. – Не нужно, пожалуйста, нет. Он здесь ни при чём. Я могу поклясться, что буду только твоей.

– А взамен я не должен трогать его?

Прежде чем ответить, я умоляюще уткнулась лбом в его грудь. Затем собралась с силой и выдавила, зажмурившись:

– Да.