Я упала с облаков на землю. И от потрясения растеряла все слова.

День рождения Ригеля — 10 марта. И как я умудрилась забыть? В этот день его нашли у ворот Склепа, а так как не смогли установить точную дату рождения, решили считать 10 марта его днем рождения. Я запомнила это число, потому что Ригель был единственным ребенком, которого поздравляла кураторша. Помню Ригеля, сидящего в одиночестве за столиком в кафетерии перед пирожным со свечкой…

— Я хотела сделать ему сюрприз, — объяснила Аделина, — но я должна была приготовиться к тому, что он не сильно обрадуется.

Я с болью в сердце вспомнила поцелуй Аделины и отвернулась, не в силах смотреть ей в глаза.

Руки непроизвольно сцепились в замок.

— Этот день никогда не был для него праздником. Ты же знаешь, Ригель не любит быть в центре внимания, — тихо сказала я.

— Нет, Ника, не поэтому. — Аделина смотрела в пространство перед собой. — Это все из-за того, что с ним случилось.

обернулась к Аделине и встретила ее грустный взгляд.

— Ты действительно никогда об этом не думала?

Я не сводила глаз с Аделины, пока… пока вдруг не поняла, о чем она говорит. Какая же я глупая!

Ригеля бросили родители, вот что с ним случилось.

— День рождения, то есть день, когда его нашли, напоминает Ригелю о ночи, когда его семья от него отказалась, — подтвердила Аделина.

А я этого раньше не понимала. Всегда воспринимала его как красивого, надменного мальчика, которого не волновало, что происходит вокруг него, который и не способен был понять, как мы страдаем по Ее вине. Да, ну и хороша же я!

— Ригель сильно от нас отличается, — продолжала Аделина. — Мы потеряли свои семьи, Ника, но наши родные не хотели нас бросать, поэтому нам сложно понять, что значит быть отвергнутым родителями и оставленным в корзине даже без записки с датой рождения и именем. Вот откуда хроническое недоверие к жизни, разочарование в людях, отсутствие дружеских связей, желание оттолкнуть от себя мир. Вот откуда агрессия и надменность.

Апатия, отторжение, одиночество. Симптомы.

Синдром покинутости — вот какую травму Ригель носил в себе с детства. С годами она только усугублялась, пока наконец не затмила собой реальность. Она проявлялась в его поведении и словах, но я думать не думала, что это в нем говорит боль.

— Он никогда не покажет, что истекает кровью, — сказала Аделина. — Ригель умеет маскироваться… Он постоянно сдерживается, но внутри… у него душа, настолько открытая боли и чувствам, что это пугает. Не понимаю, как он до сих пор не сошел с ума. Я уверена, что он ненавидит даже собственное имя, потому что его так назвала Она, и это имя для него — как печать одиночества, вечное напоминание о том, что его бросили.