– Ты ведь знаешь, как сильно я люблю тебя? – тихонько спросил Джонни. Он произносил эти слова сотни раз, так часто, что Кейт давно запомнила, как они должны звучать.

Она повернулась на бок, чувствуя, как в душе поднимается тревога:

– Что стряслось?

– В смысле?

Джонни вылез из постели, направился к столу, налил им по бокалу шампанского.

– Клубники хочешь?

– Посмотри мне в глаза, Джон.

Он повернулся – медленно, даже слишком, – но взгляда так и не поднял.

– Ты меня пугаешь.

Он подошел к окну и уставился на улицу. Его лицо, наполовину скрытое завесой влажных темных волос, вдруг заострилось, сделалось чужим. Она не могла понять, улыбается он или серьезен. Когда он наконец посмотрел ей в глаза, взгляд у него был такой печальный, что у Кейт дыхание перехватило. Он подошел к кровати, сел на колени, глядя на нее снизу вверх.

– Ты слышала, что творится на Ближнем Востоке?

От неожиданности Кейт на мгновение замерла, молча разглядывая его.

– Что?

– Там война будет. Сама знаешь. Весь мир знает.

Война.

Эти пять букв слились в огромную грозовую черноту. Кейт поняла, к чему он ведет.

– Я поеду.

Он сказал это тихим, ровным голосом, звучавшим отчего-то страшнее крика.

– Ты же говорил, что потерял былую прыть.

– Да, но ты мне ее вернула, вот ведь ирония судьбы. Я устал чувствовать себя неудачником, Кейти. Я просто обязан доказать себе, что чего-то стою.