Стараясь не улыбаться, Талли зашла в гостиную, взяла чемодан, затем легонько подтолкнула Кейт к машине:
– Не всякую жертву катают на «мерседесе».
Она сунула в магнитолу диск. Через несколько минут они пронеслись по мосту через пролив Эгет и углубились в индейскую резервацию. Вдоль дороги тут и там мелькали заколоченные палатки, из которых местные продавали фейерверки[124].
– Куда мы едем? – спросила Кейт.
– Это моя забота, не твоя.
Талли прибавила звук, и Мадонна принялась еще громче умолять папу не учить[125]. Вскоре обе уже подпевали. Они знали слова всех этих песен, каждая из которых переносила их во времена ушедшей юности. Мадонна.
К двум часам дня добрались до отеля, Талли остановилась у входа.
– Мы на месте. Швейцар как-то странно смотрит, так что сними, наверное, повязку.
Кейт сдернула черную ленту с лица ровно в тот момент, когда швейцар распахнул дверь машины со словами: «Добро пожаловать в “Сэлиш Лодж”!» Отдаленный рокот водопадов Снокуалми раздавался будто бы со всех сторон одновременно, хотя видно их отсюда не было. Мощные потоки воды сотрясали землю под ногами. Влажный воздух казался тяжелым.
Талли отправилась на ресепшн, зарегистрировалась, а затем коридорный проводил их в угловой номер с двумя спальнями, камином в гостиной и видом на бурлящую, пенистую реку Снокуалми, устремлявшуюся вниз, к водопадам.
Передав Талли составленное для них расписание спа-процедур и получив от нее приличные чаевые, коридорный оставил их с Кейт одних.
– Начнем с главного, – заявила Талли. Она достаточно давно работала на телевидении, чтобы понимать, когда требуется сценарий, поэтому расписание и формат встречи проработала заранее. Открыв чемодан, она извлекла оттуда два лайма, солонку и самую бессовестно дорогую текилу, какая ей только попадалась в жизни. – Шоты.
– С ума сошла, – сказала Кейт. – Я не пила неразбавленную текилу с тех пор, как…
– Не вынуждай меня применять оружие. Там уже вода кончается.
Кейт рассмеялась:
– Ладно-ладно, наливай, бармен.
– И еще один, – тут же приказала Талли.