– Поверить не могу, что собираюсь сказать такое про собственную дочь, но Мара ведет себя как настоящая засранка. Хлопает дверьми, орет на братьев, задерживается допоздна, отказывается помогать по дому. Они с Кейт целыми днями только и делают, что кричат друг на друга. И Кейт совсем вымоталась. Она похудела. Почти не спит.

– А про школу-интернат вы не думали?

– Предлагаешь Кейт туда спровадить? – Он устало улыбнулся собственной шутке. – Серьезно, Талли, я за нее волнуюсь. Поговори с ней, а?

– Я-то поговорю, но, если честно, кажется, что разговора по душам с подружкой будет мало. Может, ей за помощью обратиться?

– Типа, к психотерапевту? Я не знаю.

– Домохозяйки очень подвержены депрессии. Помнишь, мы передачу про это делали?

– Это меня и беспокоит. И я хочу, чтобы ты выяснила, надо мне беспокоиться или нет. Ты ее так хорошо знаешь.

Талли потянулась к бокалу.

– Можешь на меня рассчитывать.

Джонни улыбнулся, но лицо его не просветлело.

– Я знаю.

Утром в субботу Талли первым делом позвонила Джонни.

– Придумала, – сказала она, едва он снял трубку.

– Что ты придумала?

– Отвезу ее в «Сэлиш», который спа-отель. За ней там поухаживают, массаж сделают и все такое. А потом поговорим.

– Она тебе скажет, что занята, и никуда не поедет.

– Тогда придется ее похитить.

– Думаешь, получится?

– Когда это у меня что-то не получалось?