Впервые Фиона была рада тому, что окружающие считают ее немного трёхнутой.

– А что вам было бы более неприятно: если бы она была молодой или пожилой? – спросила Фиона у матери Барри.

– Кто, эта Нелл? Она наверняка молодая, иначе с какой стати Дэн стал бы к ней бегать?

– Мужчину не поймешь, так все говорят. Вполне возможно, что ей уже сто лет в обед.

Несса Хили была совершенно невозмутима.

– Если он и решился на флирт, то лишь потому, что на него стала вешаться какая-нибудь молодая вертихвостка. Мужчины падки на лесть. Но любит он меня, и это всегда было очевидно. Когда я оказалась в больнице… Ну, ты помнишь, я тебе рассказывала. Так вот, он пришел, когда я спала, и принес мне цветы. Какие еще нужны доказательства?

Пришел Барри, горя от радостного возбуждения.

– Для нашей вечеринки все готово, – чуть ли не кричал он. – Это будет что-то потрясающее, вы не поверите!

Magnifico![80] Мистер Данн сделает торжественное объявление. Он намерен сказать, что в связи с грандиозным успехом, который имели вечерние курсы итальянского языка, со следующего года будет запущена новая образовательная программа для взрослых.

– Мистер Данн? – слабым голосом переспросила Фиона.

– Да, тот самый, который организовал эти курсы, дружок нашей преподавательницы Синьоры. Ты, по-моему, говорила, что знаешь его дочерей?

– Да, знаю.

– Он нынче на седьмом небе от счастья. Прямо светится.

– И он тоже будет на вечеринке?

– Эй, Фиона, ты что, спишь? Разве не ты сама говорила мне, что мы не можем пригласить его дочек, поскольку они идут вместе с ним?

– Разве я говорила?

Да, наверное, говорила, но это было так давно, еще до того, как Фиона узнала все, что знает сейчас.

– А его жена? Как ты думаешь, она тоже придет? – спросила Фиона.

– Наверное, да. Каждый из нас побеспокоился о том, чтобы непременно пришли все его близкие: жена или муж, мать или отец, не говоря уж о горячо любимых подружках!