– Вы по-прежнему в одиночестве, – процедила Шивон, презрительно глядя на Конни, к которой все еще не вернулся дар речи. – Не важно, в какой город мира и в сопровождении скольких недоумков вы приезжаете, но вы всегда одна.

Из ее горла вырвался звук, обозначавший смех, однако веселья в нем не было.

Конни прилагала все усилия, чтобы оставаться спокойной. Эта женщина не должна заметить испуга на ее лице. Вот когда ей пригодилось выработанное годами умение делать вид, что все идет хорошо.

– Нет, я уже не одна, – сказала она, пододвигая Шивон свободный стул.

Лицо Шивон помрачнело еще больше.

– Все та же великосветская леди, которую ничто не может вывести из равновесия. Ничто!

Шивон говорила громко и зло. На них уже начали оглядываться, предвкушая шумную сцену. Конни заговорила тихим и бесстрастным голосом, стараясь, чтобы он не дрожал.

– Вряд ли эту пиццерию можно считать подходящей обстановкой для великосветской леди, – сказала она, оглянувшись по сторонам.

– Самая подходящая для герцогини трущоб. У вас нет настоящих друзей, поэтому вы беретесь опекать банду безнадежных кретинов, отправляетесь с ними в этот нищенский вояж и все равно оказываетесь ненужной. Вы всегда будете в одиночестве, так что будьте к этому готовы.

Конни стало легче дышать. Может быть, Шивон все же не собирается убивать ее, иначе разве стала бы она предрекать ей одинокое будущее?

– Я готова к этому, – просто ответила она. – Господи, да разве я не была одинока все эти годы!

На лице Шивон появилось удивление.

– Как вы спокойны!

– Да нет, на самом деле не очень.

– Вы знали, что письмо – от меня? – спросила Шивон, и было непонятно, то ли она разочарована, то ли, наоборот, довольна тем, что ей удалось нагнать на соперницу такого страху.

В ее глазах все еще пылал огонь безумия, и Конни не знала, как себя вести. Что лучше – признать, что она понятия не имела, от кого письмо, или притвориться, будто вычислила Шивон с самого начала? Господи, ну за что ей еще и этот кошмар!

– Я допускала мысль, что его написали вы, но не была уверена.

Конни сама удивилась тому, как твердо прозвучал ее голос.

– А почему вы подумали на меня?

– Вы единственный человек, кому не безразлична судьба Гарри.