Шивон смотрела на нее с интересом:

– Вы, видимо, рассуждали так: пусть лучше он спит с одной этой бабой, чем гуляет с десятками на стороне, правильно?

Конни поняла: вот тут начинается самое опасное, поэтому следует проявлять особую осторожность. Ни одного непродуманного слова! Она посмотрела на измученное лицо Шивон Кейси – женщины, которая всегда любила Гарри Кейна и продолжает любить его до сих пор. Возможно ли, что она, будучи столь близка к Гарри, ничего не знает о других его связях? О стюардессе, о хозяйке маленькой гостиницы в Гэлвее, о жене одного из их клиентов? Конни вглядывалась в черты сидевшей перед ней женщины. Судя по тому, что она видела, Шивон Кейси искренне верила, что являлась единственной женщиной в жизни Гарри Кейна.

– Думаю, вы правы, – задумчиво заговорила Конни. – Было бы слишком унизительно знать, что он гуляет направо и налево и спит со всеми женщинами подряд. И хотя мне, что вполне естественно, не нравилась ваша связь, я понимала, что это нечто большее, нежели простая интрижка, что вы для него много значите. Как я уже сказала, мне кажется, ему с самого начала следовало жениться именно на вас.

Шивон слушала внимательно и задумчиво. Когда она наконец заговорила, ее глаза были наполовину прикрыты, но все так же безумны.

– Почему вам не стало страшно, когда вы узнали, что я последовала за вами сюда и написала ту записку?

Конни до сих пор было страшно.

– Я полагала, что вы сознаете: какие бы трудности ни были или могли еще быть, вы – единственный человек, который что-то значил в жизни Гарри. – Поскольку Шивон слушала, не перебивая, Конни продолжала: – Но конечно, я приняла определенные меры для того, чтобы вы понесли наказание в том случае, если причините мне какой-либо вред.

– Что? Что вы сделали?!

– Я отправила письмо своему адвокату и приложила к нему копию вашей записки, приказав вскрыть это в случае моей внезапной смерти – в Риме или в любом другом месте. Я написала, что имею все основания полагать, что записка с угрозами в мой адрес поступила от вас.

Шивон закивала – чуть ли не восхищенно. Конни хотелось бы верить в то, что она уже способна внимать голосу разума, но, по-видимому, здравый смысл был еще не в состоянии достучаться до ее потревоженного рассудка. Сейчас было бы бесполезно затевать с ней доброжелательный женский разговор, советовать всерьез заняться своей внешностью, привести себя в порядок, а затем отправляться в Англию и вить семейное гнездышко, готовясь к тому времени, когда, освободившись из тюрьмы, туда приедет Гарри. Конни была уверена, что у этой парочки еще осталось достаточно денег, которые им удалось увести в тень от закона, но она не собиралась учить Шивон, как жить дальше. У Конни до сих пор не прошла противная дрожь в коленках. Ей удалось сохранить внешнее спокойствие и выдержку, встретившись с той, которая последовала за ней в другую страну и угрожала ей смертью, но Конни не знала, надолго ли ее хватит. Ей не терпелось оказаться в спасительных стенах «Почтовой марки».