Валери и Мэри Кэтрин покатывались со смеху, пока Клэр делилась с подругами своим долгосрочным планом, включавшим такие подробности, как названия самых престижных мировых университетов, возрастные ограничения и обязательное наличие жареной картошки.

– Я не шучу.

Карие глаза Клэр были полны решимости.

– Я не буду работать в школе и учить детей. Я не собираюсь отказываться от будущего, чтобы возиться с тупыми, гадкими детьми, не желающими учиться. Я не хочу быть учительницей. И я не выйду замуж, пока не добьюсь всего и не буду готова. Если бы я мечтала выйти замуж, то могла остаться в Каслбее и ковырять в носу, как Крисси.

– Она очень серьезно относится к своему будущему, – сказала Валери так, будто Клэр не было в комнате.

– Говорю тебе, когда она найдет себе хорошую работу и приятного парня, то вспомнит об этом и посмеется, – изрекла Мэри Кэтрин.

– Вы обе ничуть не умнее парней, – подытожила Клэр и отпила еще глоток вермута.

На следующее утро позвонил доктор Пауэр. У Клэр от страха перехватило горло, но доктор быстро перешел к делу:

– Миссис О’Хара скончалась, упокой Господь ее душу. Вы были так дружны с Анджелой, я подумал, ты захочешь узнать.

– Спасибо, доктор. Когда похороны?

– В воскресенье, но не стоит тратить все свои деньги на билет до Каслбея. Я позвонил на случай, если ты захочешь заказать мессу и отправить открытку.

Клэр позвонила Эмер, которая обещала немедленно отправить Анджеле телеграмму, и пошла в Университетскую церковь. Священник записал имя миссис О’Хары в блокнот, чтобы упомянуть его в молитве во время мессы. Клэр протянула две полукроны. Священник покачал головой.

– Разве для студентов это не стоит пять шиллингов? – спросила Клэр.

– Это бесплатно, дитя мое. Я буду рад отслужить мессу за упокой души этой женщины. Она была твоей подругой? Или родственницей?

– Нет, ни то ни другое. Это мать моей учительницы, она обычно сидела рядом, пока ее дочь занималась со мной дополнительно. Еще у нее был сын-священник, и это приносило ей много счастья, хотя она была в своем роде калекой.

Священнику было приятно это слышать.

– Что ж, ее сын отслужит много месс за упокой ее души, но ты не волнуйся, я тоже отслужу за нее мессу.

Он написал свое имя на открытке для мессы – там, где рядом со словами «священник, отправляющий службу», начиналась пунктирная линия, и Клэр поблагодарила его за великодушие. Она была готова потратить пять шиллингов на мессу за упокой матери Анджелы, но теперь, когда необходимость в этом отпала, все стало намного проще. Терзаемая легким чувством вины, Клэр купила марку и, не выходя из почтового отделения, написала письмо с выражением соболезнования. Ей было интересно, что сейчас делает Анджела.