Иногда работа в больнице заканчивалась около десяти вечера, и сотрудники шли пропустить пару стаканчиков до закрытия пабов. Но Дэвид никогда не присоединялся к компании. В такие дни он выбегал из больницы и мчался к автобусной остановке.

– Не понимаю, почему это место называется общежитием, – заметил как-то один из врачей. – Ты, например, здесь почти не живешь.

Дэвид ухмыльнулся:

– Я понятия не имел, что придется так часто дежурить. Думал, здесь будет гораздо вольготнее.

– Нет, наверное, дело не в этом. Ты заранее знал, что окажешься взаперти. Ты просто не надеялся встретить такую безотказную девушку.

Рыжеволосый ординатор улыбнулся собственной прозорливости.

Лицо Дэвида Пауэра окаменело.

– Прошу прощения?

– Это всего лишь шутка…

– Мне ни капли не смешно.

– Правда? Что ж, мне очень жаль. Я ведь ничего о тебе не знаю. Совсем ничего.

– Вот именно, ты ничего не знаешь и не имеешь права что-либо предполагать. Точка.

Швырнув халат на спинку стула в комнате отдыха, Дэвид вышел из общежития, белый от гнева.

– Что я такого сказал? – взмолился Бар, обращаясь к пустой комнате.

Было холодно и сыро. Дэвид прождал автобус целую вечность, а потом еще столько же ехал на нем до Ратмайнса. Он все еще пылал от ярости. «Безотказная девушка. Безотказная…» Клэр. Как он посмел?

Дэвид поднимался по лестнице. Он устал и был очень взвинчен. Клэр сидела за импровизированным столом, который они соорудили из досок и строительных кирпичей. На руках у нее были митенки. Она выглядела так мило, что Дэвид невольно залюбовался ею. А еще у нее был утомленный вид и круги под глазами.

– Господи, ты дома? Уже так поздно?

Дэвид обрадовался, когда она назвала их комнату домом, но испытал легкое разочарование, узнав, что Клэр не ждала его и не беспокоилась.