– Мои мама с папой вырастили шестерых на Сент-Ярлат-Кресент. У них не было денег и не было проблем.

– Ну, вряд ли обошлось без проблем, – возразил Нил.

– О чем ты?

– Ты сама постоянно жалуешься на то, что твоей матери приходилось ползать на четвереньках, убирая в доме моей матери, и при этом терпеть постоянные оскорбления.

– Но мне не придется такое делать, и тебе тоже.

– Пожалуй, я просто не готов.

– Как и я. Но множество людей оказываются не готовы, а посмотри, как отлично они со всем справляются.

– Кэти, ну почему ты заставляешь меня чувствовать себя чудовищем?

– Я вовсе не превращаю тебя в чудовище… – мягко откликнулась она.

– Просто все это… просто это… – Нил не находил слов; Кэти молчала. – Послушай, я даже не спросил тебя… Как ты себя чувствуешь? Тошнота…

– То есть, то нет.

– А чего хочешь ты?

– Вот того же, что сейчас, чтобы просто говорили обо всем спокойно, разумно, не расстраиваясь, – ответила Кэти.

– Да о чем тут говорить… если всерьез.

– Что ты имеешь в виду?

– Давай будем логичны, – предложил Нил. – Мы не хотели ребенка, а теперь ты беременна, – произнес он очень холодно, очень бесстрастно. – В последнее время мы почти не видели друг друга… Я недооценивал твоих чувств относительно твоей компании, я думал, ты со временем увидишь смысл в моем предложении, поедешь со мной за границу, поскольку это такое серьезное предложение… но ты его не оценила. А забеременев, ты решила, будто я автоматически приду в восторг оттого, что стану отцом. Мы оба все понимали неправильно.

И вдруг Кэти почувствовала: она больше не может справиться с этой отстраненной логикой, с определением того, что следует восхвалять и что порицать. К ее горлу подступили рыдания, и она не сумела их сдержать. Нил в ужасе смотрел, как плечи Кэти ссутулились под тяжестью навалившихся на нее страданий. Невозможно было расслышать, что она говорит: слова тонули в рыданиях.

– Пожалуйста, Кэти…

Нил протянул руку, чтобы коснуться ее. Такого он не ожидал, он просто пытался как можно точнее подвести итог. Нил изо всех сил старался не винить ее и не говорить, что ощущает нечто вроде предательства. Он считал несправедливым, что его вроде как обошли в их сделке, но права матери были явно более важными, а потому он хотел сосредоточиться на практических вопросах, но теперь, судя по ее слезам, это тоже оказалось неправильным. Нилу хотелось понять, что именно она говорит. А Кэти плакала и плакала, снова и снова повторяя одно и то же. Он не хочет ребенка. У него не возникло инстинктивного, нежного ответа на мысль о том, что он станет отцом. Совершенно невозможно избавиться от беременности, но, даже если бы она так поступила и, предположим, справилась с этим, она все равно будет помнить сегодняшний день и то, что он оказался не любящим, нежным и хорошим человеком, а эгоистичным, готовым на все ради своей карьеры. Кэти заплакала еще сильнее, поскольку не могла и не хотела поверить в то, что Нил, которого она очень сильно любила, мог так поступить. А Нил растерянно смотрел на нее: он же старался сделать то, что будет лучше для нее самой, он был честным, насколько это возможно при таких обстоятельствах. Его будущее должно измениться из-за того, что Кэти не следовала, как должно, их договору. Нил соглашался на это и просто разбирался в деталях, чтобы облегчить ее положение.