– А твоя… мать?

– Я навещала ее каждую неделю… Видишь ли, ты ведь научил меня хорошим манерам. И как себя вести. Иногда она бывала под таким кайфом, что почти не понимала, кто я такая; иногда впадала в депрессию. Обычно я готовила ей суп, и иногда она его съедала, а иногда я находила его протухшим. Я не была единственной мученицей, сестры тоже к ней заглядывали. И мы никогда не ссорились. Они просто посмеивались надо мной. Леди Воображала, так они меня называли. А я молчала. Со временем они перестали обращать внимание на меня, а я на них. Теперь мы как чужие. На похоронах я смотрела на них и понимала, что совсем ничего о них не знаю, а они ничего не знают обо мне. – (Джеймс взял бумажную салфетку и промокнул глаза.) – Ты наконец понял, что незачем стирать носовые платки. Мы с мамой обычно говорили, что ты последний, кто пользуется льняными… – Шона внезапно осеклась.

Она осознала, что назвала его покойную жену мамой после стольких лет. Она протянула руку, а он одновременно сделал то же самое.

– Сколько времени потеряно зря, – сказал он.

– И какая большая часть жизни, – согласилась Шона.

– Мы должны никогда не допустить, чтобы это повторилось, Шона.

– Я благодарна так, что не выразить словами… за то, что ты связался со мной.

– Ладно. Я научился готовить три разных обеда. Ты пока попробовала только один, остались еще два, – сообщил Бирн, гадая, не зашел ли он слишком далеко.

– В субботу? – предложила Шона. – Не помню, когда я в последний раз так ждала субботнего вечера.

– Я завтра вернусь на работу, – заявила Кэти, сидя в халате за кухонным столом в Уотервью.

– Нет, это слишком скоро.

– Но врачи сказали, когда я буду чувствовать себя хорошо, а я уже хорошо себя чувствую.

– Нет, это слишком опасно… Ты не поправилась до конца.

– Я потеряла все, что могла потерять. От ребенка ничего не осталось, терять больше нечего.

Нил поморщился при этой фразе, при этом образе. Но Кэти не собиралась делать вид, что малыша просто не существовало.

– Мне все же кажется, ты не совсем в порядке, – возразил Нил.

– Я не совсем в порядке умственно, потому что расстроена, но с телом все хорошо, и ему просто необходимо заняться работой, а не сидеть тут целый день в одиночестве.

– Я вернусь пораньше, – пообещал Нил.

– Нет, дело не в этом.