Они молча поднялись по лестнице к квартире, где некогда жили так счастливо. Марселла огляделась, словно увидела ее впервые. Ни один из них до сих пор не произнес ни слова. Том сел за стол, на котором по-прежнему лежала розовая бархатная скатерть. И жестом предложил ей сесть напротив. Прежде никогда не имело смысла предлагать Марселле перекусить или выпить, она всегда отказывалась, а потому Том не стал предлагать и теперь. Он смотрел на нее, ожидая, когда она заговорит. Марселла выглядела очень усталой и, конечно, красивой, с ее маленьким личиком в окружении облака темных волос, в черной кожаной куртке и белом свитере, с красным шарфом, повязанным на длинной изящной шее. У нее была только маленькая кожаная сумочка на цепочке; она не взяла с собой вещи.

– Спасибо, что позволил войти, – сказала она.

– Естественно, я тебя пригласил, – ответил он.

– Но ты не стал говорить со мной по телефону.

– Послушай, уже поздно, я устал. Мне нужно очень рано вставать, чтобы испечь хлеб. Мы с тобой ведь не хотим все начинать сначала? – Том говорил мягко, стараясь быть рассудительным, вместо того чтобы выказывать суровость и обиду.

– Я просто хотела сказать тебе кое-что, а потом я уйду. – Голос Марселлы звучал подавленно; она не умоляла, не плакала, но казалось, будто жизнь покидает ее.

– Тогда говори, – предложил Том.

Она помолчала.

– Это довольно трудно… Как ты думаешь, можно мне немного выпить? – (Том ушел в кухню и огляделся, не зная, что ей предложить.) – Что угодно.

Том достал из холодильника банку светлого пива, прихватил два бокала, а заодно и пепельницу. Казалось, Марселле понадобилась целая вечность, чтобы раскурить сигарету.

– У Пола Ньютона действительно есть модельное агентство, – начала она, – и я знаю, что из него вышли несколько известных манекенщиц. У него хорошая репутация. Но это была не та работа, которую предлагали мне. Это вообще не была работа, с самого начала.

Она выглядела такой унылой и грустной, что Том почувствовал: нужно что-то сказать.

– Да, но ты попыталась. Это ведь то, чего ты хотела.

– Нет, у меня и шанса не было попытаться. Он не хотел вообще выводить меня на подиум, как я думала… Всего лишь гламурная модель. Сначала он отправил меня к людям, которые фотографировали дамское белье для каталогов… Они хотели сделать то, что называли гламурными снимками, то есть топлес…

В ее истории было столько стыда и печали, что Том закрыл глаза, чтобы не видеть лица Марселлы.

– Это было ужасно, и я сказала им, что, наверное, произошла ошибка, что я настоящая модель мистера Ньютона, а они только засмеялись, сказав, что я могу согласиться или отказаться. – Она надолго замолчала. – Я, конечно, ушла и вернулась к Полу Ньютону, чтобы рассказать ему. Я думала, он рассердится на тех людей… – Она сделала паузу, чтобы глотнуть пива, к которому прежде никогда не прикасалась. – Он был очень занят в тот день. Я целую вечность ждала, когда он освободится. Я помнила всех тех людей, которые приходили к нему, всех тех людей, с которыми всю жизнь мечтала встретиться: стилистов, дизайнеров и других манекенщиц… А потом, после бесконечного ожидания, я вошла к нему и все рассказала, а он сказал… он сказал… – Марселла запнулась, не в силах повторить его слова. – Он сказал, а чего еще я ожидала в моем возрасте… Я напомнила ему, что он обещал внести меня в свои списки как модель, а он просто потерял терпение и заявил, что так и сделал, и какого черта я теперь жалуюсь? И знаешь, что случилось потом? Ему зачем-то позвонил Джо и явно спросил обо мне, и Пол Ньютон сказал, что я не просто в порядке, а прямо сейчас в его кабинете и что поначалу мне все кажется немного странным, но я разберусь. – (Том молчал и пил пиво; он чувствовал, как все это должно было быть больно.) – В общем, он поговорил с Джо, а потом заявил мне, что я теперь должна быть большой девочкой, учитывать свой возраст и смириться с этим… Но я возразила: «Вы обещали», и тут уж он по-настоящему рассердился. «Я говорил тебе правду», – снова и снова повторял он. – (Том посмотрел на нее.) – И вдруг это стало похоже на то, как я сидела здесь и повторяла тебе, что говорила правду, а ты отвечал, что это не то же самое, что быть честным, что здесь есть разница… До того момента я этого не понимала.