— Должен быть какой-то способ, — возразила Меча. — Сегодня игра.

— Боюсь, что нет. Я, например, его пока не вижу.

— Перед обедом будут играть снова, и это продлится до вечера. Времени у тебя в избытке… А с запорами и замками ты всегда умел обращаться. У тебя есть… как их? Отмычки?

В том, как Макс пожал плечами, чувствовались долгие годы профессионального самоуважения.

— Запоры — не проблема. Во входной двери — современный «Yale», его ничего не стоит открыть. В номере — еще того проще: самый обычный, допотопный замок.

Он помолчал, озабоченным взглядом окидывая тонущее в полумраке здание. Так альпинист перед восхождением оценивает трудный профиль горы.

— Проблема в том, как подойти. Как подняться, чтобы ни один проклятый большевик ничего не заподозрил.

— Большевик… — со смехом отзывается Меча. — Так уже давно не говорят.

Вспышка. Меча прикуривает сигарету. Третью за то время, что они здесь стоят.

— Ты должен что-нибудь придумать, Макс. Как ты делал это раньше. Много раз.

Молчание. Витает легкий запах табачного дыма.

— Вспомни, как это было в Ницце. В доме Сюзи Ферриоль.

Изящно, думает он. Парадоксально — привести как аргумент ту давнюю историю.

— Не только в Ницце, — отвечает он спокойно. — Беда в том, что я тогда был вдвое моложе.

И замолкает на миг, рассчитывая невероятные вероятности. В тишине парка слышится далекая музыка, долетевшая сюда из какого-нибудь бара на площади Тассо.

— Если сцапают…

И осекается, помрачнев. Потому что слово это вырвалось у него, сказалось вслух будто бы само собой.

— Тебе не поздоровится, — договаривает Меча. — Это точно.

— Здоровье меня не очень-то заботит, — беспокойно улыбается Макс. — Мне в тюрьму не хочется.

— Как странно слышать это от тебя.