– Спасибо, – ответила Энца, – вы очень помогли.
– Не за что! – Он подмигнул Лауре, взял шляпу и был таков.
– Этот человек совершенно не вписывается в мою семью. Он ходил в школу «Филипс Эксетер», закончил Амхерст и командовал яхтой во время регаты где-то близ побережья Род-Айленда. Его мать ведет свой род от людей, которые прожили здесь так долго, что у них есть почтовые ящики в Джеймстауне. Я вышла из своей лиги. Прыгнула выше головы. И я совершенно одурманена. Поверь, когда он увидит моих родичей и обнаружит, что мы варим собственное пиво, он больше никогда не пригласит меня на свидание.
– Тогда привези их на Манхэттен, чтобы знакомство состоялось здесь.
– Ага, все семьдесят тысяч родственников. Вместо парома мне понадобится баржа. Нет, спасибо, я предпочту держать семью подальше от посторонних глаз. Если вывалить на него сразу всю эту кучу, он сбежит.
– Если он тебя любит, то не испугается и населения всей Ирландии.
– Ты слишком наивная, – вздохнула Лаура. – Когда дело доходит до положения в обществе, все, что они согласны смешивать, – это коктейли.
Дверь номера распахнулась, впуская лучшие голоса Метрополитен-опера.
Стены апартаментов были обиты белым дамасским шелком с рисунком из черного бархата – цветовая гамма нотной бумаги. Плавные изгибы и певучие линии мебели напоминали о музыкальных инструментах. Две удивительно мягкие белые английские кушетки стояли одна напротив другой, их разделял пуфик, отделанный перламутровыми пуговицами. Единственным ярким пятном в комнате были кроваво-красные розы в окружении глянцевых зеленых листьев, стоявшие в серебряной вазе. Прятавшийся в алькове стол был накрыт к обеду – принадлежавший отелю прекрасный костяной фарфор и приборы из чистого серебра.
– Я на небесах! – донесся из прихожей голос Энрико Карузо. – Шафран! Чеснок!
– Они рановато! – всполошилась Лаура, помешивая соус. – Нам еще столько всего нужно сделать!
– Спокойствие, – отозвалась Энца.
– Да тут затевается нечто особенное, Эрри! – воскликнула Джеральдина; она стянула через голову джемпер и достала из кармана юбки сигареты.
– Мне необходим бокал вина, – заявил Антонио Скотти, снимая шляпу. Скотти был среднего роста, с чертами типичного уроженца Центральной Италии: нос выдавался как альпийский пик, губы красиво изгибались, а небольшие карие глаза наводили на мысль о птице.
– Я налью. – Карузо откупорил бутылку, наполнил бокалы, не забыв и свой, а потом отправился к девушкам на кухню.
Энца бросала комочки ньокки в кипящую воду.
– Наконец-то поем, как подобает крестьянину, – воскликнул Карузо.