Огражденный плитняком сад, по-зимнему голый, напоминал заброшенное пепелище, оставшееся от сожженного дотла леса. По каменной дорожке Чиро прошел к входной двери. Постучать он не успел – дверь распахнулась, и вся семья Энцы высыпала ему навстречу.

Мать Энцы, Джакомина, располнела. Волосы ее поседели, но она все так же заплетала их в длинные косы. Чиро разглядел в ее лице тонкие черты Энцы, и манера говорить и двигаться тоже была знакомой.

Джакомина обняла зятя:

– Чиро, добро пожаловать домой!

– Энца просила передать вам поцелуй. У нее все в порядке. Она сейчас в Нью-Йорке, помогает Лауре Хири с новорожденным.

Марко выглядел куда здоровее и крепче, чем помнилось Чиро, – ему возвращение в родные горы точно пошло на пользу. Чиро обнял тестя:

– Энца посылает и вам свою любовь, папа.

Джакомина представляла каждого из детей, а Чиро старательно запоминал новости, которыми должен будет поделиться с женой. Мальчики по-прежнему занимались извозом, только теперь у них автомобиль вместо лошади. И дело их процветает.

Элиане было уже почти тридцать пять, и она ожидала четвертого ребенка. Ее старшему, Марко, было одиннадцать, Пьетро – девять и Сандро – пять. Муж, как она объяснила, работает в Бергамо на водопроводной станции и очень жалел, что не смог приехать.

Витторио женился на местной девушке, Арабелле Ардуини, кузине того самого землевладельца.

Младшей, Альме, исполнилось двадцать семь, и она надеялась поступить в университет, хотела стать художником – у нее были способности к изящным искусствам. Она нарисовала на каменной ограде сада великолепную фреску, изображающую подсолнухи.

Альма попросила Чиро:

– Пожалуйста, скажите моей сестре, что я благодарна за все, что она для нас сделала. Благодаря ей я могу поступить в университет.

Дверь распахнулась, и в дом вошел Баттиста – долговязый, смуглый, мускулистый. Ему уже сравнялось тридцать шесть, однако он до сих пор не женился и не выказывал ни малейшего желания это сделать. Выражение его лица было угрюмым. Чиро отметил, что с его приходом в воздухе повисло напряжение. Тем не менее Чиро обнял его и назвал fratello[98].

Элиана, жившая теперь ниже по склону, провела Чиро по дому. Он был не очень велик, но в самый раз для семьи – пять спален, чердак, кухня и гостиная. Пять окон, протянувшихся по фасаду, отлично освещали помещение. Чиро вспомнил окна в доме его фантазий – там тоже в каждое лился голубой свет итальянского полудня.

Витторио и Марко показали Чиро коптильню из плитняка, пристроенную прямо к склону холма. Еще на участке был крытый источник: в крошечном домике холодная, свежая вода горных родников стекала по двум желобам в окаймленный камнями бассейн.