– Возможно! Но это в любом случае лучше, чем просто сидеть и ждать отъезда.

– Вообще-то мы каждый день отрабатываем атаку в строю, – напомнил ей Карл.

– Вот поэтому-то я и хочу заняться чем-нибудь еще – пусть даже кому-то это кажется безумием! – Йоханна взяла в руки копье и направила его так, как до этого сделал Адам.

Игнаций завязал ей глаза, и девушка поехала вперед, ничего не видя и отчаянно пытаясь вспомнить, где именно висит кольцо.

Остальные застонали, когда острие ее копья не попало в кольцо. Йоханна на мгновение разочаровалась, но затем увидела одобряющие взгляды окружающих и поскакала обратно.

– Ты молодец, хоть и не попал в цель. Еще чуть-чуть, и тебе бы это удалось, – сказал ей Адам.

– Чертовски трудно вспомнить, где висит кольцо, – призналась Йоханна.

– Я тоже попробую! – крикнул Игнаций и занял позицию.

Карл завязал ему глаза и заявил, что хочет быть следующим.

Адам поморщился.

– Видишь, что ты наделал? – с упреком спросил он у Йоханны. – Теперь мои всадники не остановятся, пока каждый из них не попробует попасть в кольцо, а их более семидесяти человек!

– Могло бы быть и больше, если бы прибыло обещанное господином Даниловичем подкрепление. – Девушка улыбнулась и заняла место в очереди, состоявшей из тех, кто хотел попытаться вслепую попасть в кольцо.

Адам посмотрел на нее и тихо выругался:

– Вот ведь упрямая девчонка!

Единственным, кто это услышал, был Лешек. Старик довольно улыбнулся. «Значит, капитану все-таки обо всем известно, – подумал он. – Хорошо, что я наконец-то в этом убедился. В любом случае теперь защитить юную даму будет гораздо легче и ее точно не отправят в первом ряду против турок».

13

13

Татары были на марше. Мунджа радовалась, ведь это означало, что изгнание ее отца закончилось. За последние несколько дней она познакомилась с Бахчисараем, столицей Крымского ханства, и осознала разницу между Мурадом Гераем и Азадом Джималом. Первому не приходилось жить в юрте, ведь у него был собственный дворец, который, по словам ее отца, мог бы находиться в одном из пригородов Константиние. Его жены и дочери носили шелковые одежды и тяжелые золотые украшения. Они также умели читать и писать и превосходно играли на гусле.

Мунджа переняла у них несколько песен и теперь напевала одну из них. Речь в ней шла о возлюбленном, который отправился в степь, чтобы снискать себе славу и завоевать богатую добычу, а затем предстать перед отцом любимой девушки и попросить ее руки. Мунджа подумала, что татарские девушки пользуются большей свободой, чем дочери османских сановников, которым разрешалось появляться за пределами своих жилищ только в широких одеждах, скрывавших фигуру, и с закрытым лицом. При этом она поняла, как тяжело ей будет снова привыкнуть к жизни в Константиние.