Уайетт не приходит обедать, так как ведет телефонные переговоры с деканом факультета последипломного обучения Йеля, а также с их отделом связей с общественностью для разработки сообщения, которое необходимо будет разослать после пресс-релиза Министерства по делам древностей. И хотя сообщение, естественно, будет менее детальным, чем публикация с описанием обнаруженной гробницы, которую придется ждать еще несколько месяцев, оно обеспечит Уайетту и Йелю признание международного археологического сообщества.
Вечером, когда все обитатели Диг-Хауса отправляются на боковую, я остаюсь на крыше, поскольку чувствую себя слишком заведенной, чтобы спокойно уснуть. Я знаю, Уайетт непременно вставит мое имя в будущую публикацию. И даже когда меня не будет, моя работа в любом случае останется канонической для будущих поколений египтологов. Именно этим я и объяснила Уайетту свой неожиданный приезд.
Я смотрю, как сперва одна поденка, а затем еще две прыгают по ограждению террасы.
– Ах вот ты где! – слышится голос Уайетта. – А я уж думал, что тебя потерял.
Повернувшись, я надеваю на лицо широкую улыбку:
– Ну как, закончил со звонками?
– На сегодня да.
– Тебе удалось связаться с Дейли?
– А почему ты спрашиваешь? – хмурится Уайетт.
– Да так. Просто решила, что твой спонсор захочет узнать о таком важном открытии.
– На самом деле мне совсем не хочется говорить о Дейли. – Облокотившись на перила террасы, Уайетт прихлопывает поденку.
– Не делай этого! – прошу я.
– Ради бога, скажи, что не стала одной из тех чокнутых, которые выпускают на улицу пауков, пойманных в бумажный стаканчик, чтобы те могли провести остаток жизни на свободе…
– У поденки самый короткий жизненный цикл на планете. Всего двадцать четыре часа. И как не стыдно способствовать ее преждевременному уходу из жизни?
Уайетт смотрит на раздавленную мушку:
– Не повезло, приятель! Будем надеяться, сегодня у тебя был лучший день в жизни.
«Лично у меня точно был», – думаю я.
– А что вообще делают мухи? – после некоторой паузы задает вопрос Уайетт.