Но с другой-то стороны: ведь мне даже в голову никогда не приходило спрашивать мисс Эллу, нужен ли я ей, и я не нуждался в доказательствах ее любви ко мне. Я это и так прекрасно знал. Она мне напоминала об этом каждый день, хотя редко прибегала к словам. С моего пятилетнего возраста она учила меня, что такое настоящая любовь, и я никогда не забывал ее уроков. Слово «люблю» можно прочитать и как «В‑С‑Е‑Г‑Д‑А», однако Рекс об этом абсолютно ничего не знал…

* * *

Одного взгляда на Джейса было достаточно, чтобы понять: он страдает от той же самой проблемы. Ему было скучно. К девяти часам утра он уже двести раз проехался по главной подъездной дорожке и уже принялся за бейсбольную тренировку на покрытой пластиком площадке. Ему нужно было все время двигаться.

А что касается Мэтта… Прежде всего ему не мешало бы как следует помыться и привести себя в порядок, но я не знал, как ему об этом сказать. Он не брился уже пару недель, но у него так дрожали руки, что ему трудно было бы удержать бритву. А я боялся, что он в процессе перережет себе горло. Опасаясь ненароком обидеть брата, я решил зайти издалека.

Он как раз одевался утром у себя на сеновале, когда, поднявшись по лестнице и задрав голову, я изрек:

– Вот подумываю, а может, мне сегодня подстричься? Не хочешь со мной прогуляться?

И в этот момент раздался голос Джейса:

– А я тоже хочу с вами!

– А когда ты собираешься? – вдруг спросил меня Мэтт.

– Да все равно когда, можно в любое время.

Мэтт задумчиво оглянулся, словно хотел свериться со своим собственным распорядком дня, взглянул на левое запястье, хотя никогда не носил на нем часов, и кивнул:

– Через пять минут?

– Жду в грузовике.

Я позвенел ключами перед Кэти, а она пригладила свои коротко стриженные волосы:

– Нет, спасибо. Не думаю, что мне уже пора воспользоваться услугами лучшего клоптонского парикмахера.

– Но, может быть, мне привезти краску для волос?

Кэти глаза вытаращила от такой дерзости.

* * *

Существует старая поговорка: «Не проси лысого парикмахера подстричь тебя, потому что он может позавидовать густоте твоих волос». Пеппи Паркер лыс, как моя коленка, и уже очень давно, но через его рабочее кресло прошло все население Клоптона. Его парикмахерская – одно из самых завидных клоптонских заведений. Насколько я помню, Пеппи всегда носил вставные челюсти, которые явно были ему великоваты, поэтому он, когда разговаривал, всегда присвистывал, стараясь удержать челюсти в нужном положении. Он никогда не работал без табачной жвачки, и, пока ходит вокруг вас и около, стоящая рядом медная плевательница переполняется так, что после очередного клиента ее необходимо было вычищать.