Передо мной стояла непростая задача, но меня поддерживало осознание того, что я работаю против человека, который отнял у меня отца.

Mamá обхватила мое лицо руками.

– Будь осторожна. Помни, что я сказала: притворяйся любящей племянницей.

Затем она зашагала по берегу и исчезла в ночи.

Тишина передней камеры давила на меня со всех сторон. Пока я рисовала одну статуэтку за другой, целый парад египетских богов и богинь в своем альбоме, моя шея покрылась потом. Абдулла и дядя постоянно проходили мимо вместе с Уитом, составляя каталог всех вещей. Утомительная работа.

Это мешало мне воспользоваться шелковым платком моей матери. Я вытерла лоб и обернулась через плечо. Трое мужчин столпились у входа в сокровищницу, склонившись над толстой тетрадью в кожаном переплете в руках Уита. Они о чем-то перешептывались, Абдулла неистово жестикулировал, указывая на артефакты.

От ужаса у меня скрутило живот.

Одна часть меня ненавидела этот план, но другая не хотела, чтобы мой дядя одержал победу. Он убил моего отца и решил, что это сойдет ему с рук. Я перевела взгляд на Абдуллу.

И теперь Tío Рикардо собирался предать своего шурина.

Я вздохнула и медленно полезла в сумку, которую лежала на коленях. Никто на меня не смотрел. Вытащив платок, я положила его себе на колени. Затем придвинулась поближе к артефактам, лежавшим на уровне глаз. Голоса стихли, когда мужчины вошли в сокровищницу.

Я выдохнула и накинула квадратный лоскут ткани на статуэтку Анубиса. Раздался легкий хлопок, и платок упал на землю. Статуя уменьшилась до размеров небольшого амулета. Я снова оглянулась через плечо. Мужчины все еще были в соседней комнате.

Я уменьшила еще три статуэтки, одну за другой. Аккуратно уложила в сумку, чувствуя, как по щекам стекает пот. Я боролась сама с собой: мне не хотелось уносить произведения искусства из гробницы, которой они принадлежали, но я знала, что мой дядя поступит гораздо хуже. По крайней мере эти предметы будут спасены от него, и мама будет гордиться моими стараниями. Мой взгляд скользил по сокровищам, занимавшим каждый угол и все свободное пространство комнаты, пока не остановился на голубой статуэтке аспида размером примерно с мою ладонь. Я внимательно вгляделась в замысловатую резьбу, узнала в уникальном лазурном оттенке древнеегипетский фаянс.

Пока я рассматривала ядовитую гадюку, на ум пришли строки Шекспира.

– Приди сюда, смертельное созданье и острыми зубами узел жизни запутанный перегрызи зараз. Ну, дурочка, наполненная ядом, сердитой будь и поспеши[52], – пробормотала я. По моим рукам побежали мурашки. Согласно легенде и сведениям римских историков, Клеопатра умерла от укуса такой змеи. Неспроста эту статуэтку поместили в ее погребальной камере. Я быстро зарисовала ее в своем альбоме.