– Стоит дать свободу одному, как последуют другие, – сказал мистер Финкасл, но затем грубо отпустил Карима. Злобно посмотрел на моего дядю, а затем скрылся на лестнице.
– Он опасен, – с отвращением произнес Абдулла. – Пойдем, Карим, можешь присоединиться к нам.
– Но веди себя прилично, – предупредил
Карим кивнул, и его теплые карие глаза просияли. Он вытер руки о свою длинную галабею и улыбнулся мне. Уит с трудом сдержал улыбку, а затем жестом предложил Кариму пойти впереди него. Мы все вместе надавили на плитку, и потайная дверь распахнулась с громким скрипом, нарушившим тишину. Впереди путь нам преграждала массивная стена, высокие двери в которой были заперты и опутаны толстой веревкой, пропущенной через обе медные ручки. Тяжелое чувство навалилось на мои плечи. Мы потревожили то, что долгое время оставалось скрытым, защищенным от посторонних глаз.
Следовало оставить это место в покое.
Я взглянула на Абдуллу, на лице которого появилось такое же выражение беспокойства.
– В чем дело? – спросил Рикардо, внимательно наблюдая за своим шурином. – Ты передумал?
– Мы уже говорили об этом, – с легким раздражением ответил Абдулла. – Я бы предпочел, чтобы мы оставили ее в покое, но я знаю, что найдутся те, кто не разделит мои мысли. Боюсь, я пожалею, если поверну назад, не зафиксировав и не изучив увиденное, прежде чем это священное место будет разрушено. – Абдулла глубоко вздохнул. – Не задавай больше этот вопрос. Мы идем дальше.
Рикардо отступил в сторону.
– Тогда размотай веревку.
Абдулла шагнул вперед и приступил к работе. Уит толкнул меня локтем в бок и указал на две статуи, стоящие по обе стороны от двойных дверей. Раньше я их не замечала. Они изображали высоких женщин в длинных одеждах, больше похожих на греческие, чем на египетские, по крайней мере на мой неопытный взгляд. Их украшала очень детализированная резьба. Я сразу подумала о Шекспире.
– Ирада и Хармиана? – предположила я. – Служанки Клеопатры?
– Охраняют ее даже сейчас, в загробной жизни.
– «Мы часто ненавидим то, в чем всегда препятствия мы видим»[55], – процитировала я. – У Хармианы лучшие строки.
– Неправда, – возразил Уит. – «Кончай скорей, проходит светлый день, и скоро мы останемся во мраке»[56]. Мне было жаль их обеих.
Я поняла почему. Две молодые женщины, обреченные умереть вместе со своей царицей. Преданность приведет их в подземный мир, в будущее, где больше не будет светлых дней, только вечная тьма.
Уит задумчиво посмотрел на меня.