– Она оторвалась, – попытался оправдаться Уит.

Я ждала, чувствуя, что это еще не все.

Уит провел рукой по волосам и бросил на меня слегка раздраженный взгляд.

– Я не знаю, – наконец ответил он. – Ваша мать много рассказывала о вас, о книгах, которые вы читали, о ваших проделках над тетей и кузинами. Что вы любили есть, как сильно любили кофе. В тот день на причале я ожидал встретить кого-то, кого уже знал, но вы все равно удивили меня. А ваша дерзкая улыбка и ваш побег рассмешили меня.

По моему телу разлилось тепло.

– Я не мог заставить себя выбросить пуговицу… – Уит вздохнул, а затем тихо добавил: – Или вернуть ее.

Я покраснела, понимая, чего ему стоила такая откровенность со мной. Показать любые чувства по отношению ко мне. Не задумываясь, я сунула пуговицу в свой карман, но Уит протянул руку.

Я удивленно рассмеялась.

– Хочешь оставить ее себе?

Он молча кивнул.

Я протянула ему пуговицу. Дрожащими руками Уит аккуратно свернул свой подарок и убрал вместе с пуговицей в карман пиджака.

– И тебе счастливого Рождества, Уит.

Мои чувства к нему изменились, стали глубже, несмотря на все мои усилия. Мне было больно, что я не призналась ему, когда у меня была такая возможность. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не поцеловать его снова. На меня обрушилось разочарование. Теперь было слишком поздно. У Уита была невеста. Кто-то ждал его дома. И хотя мои чувства к нему стали глубже, он испытывал ко мне лишь влечение.

Влечение и рядом не стояло с любовью.

Я закашлялась. Мои глаза горели, а щеки пылали.

– Нам пора идти.

Но никто из нас не двинулся с места. Вокруг нас воцарилась тишина. Казалось, мы были единственными людьми на Филе. Во всем мире.

– Я помолвлен с десяти лет, – тихо сказал Уит. – Моя семья все устроила. Мы встречались всего два раза.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

Уит опустил голову, уставившись на носки своих поношенных ботинок. Затем вздохнул и встретился со мной взглядом.