– Какого хрена вы тут устроили?! Кто вы, мать вашу, такие?!

Скатившись с Дерека, я упала на локти. Дыхание причиняло боль. Он стоял перед нами. Томас Дэвис. Или Том Грэм, как назвал его Дерек. В полицейской форме. С огнем в черных глазах. Я сжалась в комок. Я бы не смогла его убить. Мне страшно даже смотреть в его сторону.

– Астрид! – воскликнул Томас, заметив меня на лужайке. – Все верно, сука. Пора бы тебе вернуться домой. К единственному человеку, терпевшему твое дерьмовое поведение. – Он повернулся к Дереку. – А ты еще кто такой?

– Твоя смерть. – Дерек вскочил и наставил на Дэвиса револьвер.

Ричардсон не разделял мой страх: стоял ровно, его рука не дрожала.

Мне следовало бы снова кинуться на Дерека и помешать, но я не могла пошевелиться. Слова Томаса выбили из легких последний воздух, и я судорожно задышала. Столько ярости в его взгляде, брезгливости…

Шериф посмотрел на Дерека и следом на пистолет. Лицо Томаса полоснули глубокие морщины. Когда Дерек взвел курок, Томас занервничал.

– Эй! – Дэвис поднял руки ладонями вверх. – Что я тебе сделал, парень? Мы вообще знакомы?

– О! – Ричардсон расхохотался. – Теперь я на сто процентов уверен, что это ты. Я помню твой мерзкий голос, ухмылку, глаза. Я все помню.

Эмоции. Дерек Ричардсон впервые показывал столько всего и сразу: гнев, боль, торжество. Он криво ухмыльнулся:

– Люсиль Ричардсон. Помнишь такую? – Томас нахмурился. Если он и вспомнил, то виду не подал. – Ты убил ее, – подсказал Дерек. Он сделал шаг к Томасу, а я все так же сидела на траве. Пистолет коснулся грудной клетки шерифа. Дерек повторил: – Ты. Ее. Убил.

– Боже. – Томас выдохнул, и его лицо побледнело. – Ты ее сын, – сказал Томас очевидный факт. – Мой сын.

– Что? – отрывисто бросил Дерек. Его рука дрогнула.

– Я… Я пришел в тот день поговорить с Люсиль, – захлебываясь словами, говорил Томас. – Я хотел увидеть тебя, сынок. Я так скучал! Мне приходилось работать на конкурента Ричардсона, на того ублюдка Тешера, но я так надеялся, что мы с Люси вырвемся из криминального мира и сможем быть вместе. Станем семьей.

Мои губы дрожали. Когда мама была жива, я помнила дядю Томаса именно таким: искренним, добрым. Он продолжал говорить, глядя Дереку в глаза:

– Она не позволила мне! Начала кричать, кидаться, лгать… Ричардсон… этот ублюдок…

Томас хотел утереть заблестевшие глаза, но Дерек прикрикнул:

– Не двигайся!

– Прости… – Томас всхлипнул. – Прости, сын… С Кристианом у тебя было больше шансов жить нормально. Он богатый… Он, наверное, любил твою мать, раз она так боялась от него уйти.