– Ладно, согласна, – выдаю ровным тоном, хотя хочется поднять самый настоящий бунт против слов Андрея. – Но Игорь мудак.

– Мудак, – слишком легко соглашается он, а я надеялась повозмущаться. – Следующий вопрос.

Ладно, переключимся на что-то более сексуальное.

– Зачем тебе столько татуировок?

Я целую небольшую птицу, набитую на его плече у ключицы, и, подложив ладони под подбородок, смотрю ему в глаза, а он улыбается:

– Думаешь, тут какая-то история?

– А ее нет?

Конечно, есть, как еще может быть? Любое произведение искусства таит в себе историю, чаще всего печальную.

– Нет, – Андрей так просто разбивает мои очередные догадки о нем. – Меня всегда завораживало это искусство. Я был отличником. Всегда. Хороший мальчик, который очень сильно старается. Которому бабуля жарит пирожки, который ходит в шапке с сентября, представь.

– Я, наверное, могу такое представить, – негромко смеюсь в ответ, потому что я тоже ношу шапку с сентября по май. И моя бабушка тоже жарит мне пирожки.

– Все в группе заваливали сроки, не спали ночами, а я… Я был единственным, кто ежедневно делал домашнее задание, получал автоматы, ужинал с семьей и в одиннадцать ложился спать.

– А потом что? Сорвало башню на жесткий секс, курение и татухи?

Не, ну вот сейчас он точно удивит меня чем-то из ряда вон выходящим.

– Нет. – Он с мягкой улыбкой крепче меня обнимает, подтягивая выше к себе, чтобы уложить головой на соседнюю подушку и смотреть в глаза, когда говорит. – Просто, когда живешь в любви и тепле, становишься свободным. Ну при стечении определенных условий. И когда в восемнадцать я решил как-то самовыражаться, а этого хочет любой подросток, тем более творческий, я выбрал татуировки. Мне было не жаль тела, но я со всей ответственностью подошел к вопросу. Как видишь, никаких иероглифов и драконов. Я сделал эскизы, часть нарисовала бабушка – она у меня дизайнер-график. Крутой специалист, между прочим.

– А какие именно? – Я приподнимаюсь на локтях и рассматриваю его тело, потому что мне безумно интересно.

– Вот, смотри. – Он обводит затейливые узоры на руках, переходящие на грудь, и стаю птиц, которая мне так нравятся.

– А тут…

Раньше я думала, что столбики букв у него на ребрах справа – это какая-то надпись, но, приглядевшись, понимаю, что это шрифтовая гарнитура. Самая обыкновенная – от «А» до «Я».

– Это шрифт, который разработала моя бабушка.

Я рассматриваю ровные ряды строчны´х и заглавных букв – статический антиквенный шрифт. Контрастный, очень изящный. Никаких витиеватых загогулин и вычурных деталей. Таким могли бы быть подписаны старинные книги или заголовки в хороших журналах о дизайне.