Его язык не спеша раздвигает мои губы. Нежно требует, чтобы я подчинилась, просит позволить. Знаю, что еще чуть-чуть – и начнет умолять. Но когда сдаюсь, он, будто издеваясь надо мной, отступает, вырывает у меня недовольный стон. Улыбается мне в губы, осторожно проводит кончиком языка по нижней, чуть прикусывает ее зубами, вынуждая меня уже хныкать. Еще немного – и это я начну умолять его.

– Пожалуйста, – не зная, о чем именно прошу, я ловлю его губы, целую настойчивее, обвиваю руками шею и ерошу на его затылке влажные волосы.

– Нечестно говорить со мной этим твоим тоном.

Каким именно, я не успеваю спросить, потому что Ник нападает на меня. Заправляет мешающие пряди волос за уши, обнимает лицо ладонями и… Бог мой, это с ходу глубоко, мокро и откровенно. Совсем не грязно, но пробирает от макушки до кончиков пальцев – я даже дергаю плечами от переизбытка чувств. Под веками отражаются разряды молний, которые полыхают за окном. Наши языки сплетаются, ласкают друг друга, борются.

В какой-то миг все меняется, и телодвижений становится больше. Теперь губы – последнее, о чем я думаю. Я целиком поглощена трением, царапаю шею и спину Ника. А он в это время запускает руки под резинку моего белья и сжимает ягодицы, вдавливаясь в меня сильнее. Мы одновременно издаем набор неподвластных дешифровке звуков, а затем Ник опрокидывает меня на кровать, накрывая собой, и ловкость его секспертных рук проявляется в том, как быстро исчезают мои трусики и лиф.

– Остановишь меня? – не спрашивает, а просит он. – Скажешь, что я озабоченный придурок и чтобы шел к черту?

Сбивает с толку, и я ищу подвох на его лице, в его взгляде, складке между бровей.

– Остановишь, Ань?

Зачем? Только эта мысль сейчас отчетливо формируется в моей голове. Но Голицын прижимается лбом к моему лбу, крепко жмурится, будто ему и правда больно дышать рядом со мной.

– Останови. Скажи, чтобы прекратил. Чтобы больше не трогал тебя, не распускал руки. Скажи, что не собираешься это терпеть, что тебя это не интересует. Что я тебя не интересую. Что ты вообще думаешь только о карьере и до парней тебе дела нет.

– Ник…

– Мне нужно услышать хоть что-то определенное, – выдыхает он и наконец смотрит на меня перепуганным взглядом, какой я еще не видела. – У тебя крайне мало времени, потому что после… после я тебя не отпущу. Я возьму все, что смогу взять, и ни о чем не пожалею, а после… слышишь меня? Никуда. Не отпущу.

Звучит весьма угрожающе, и не то чтобы я совсем не сомневалась, но… Я ведь отчетливо понимала, куда и зачем шла. Никто силой не раздевал меня – это я скорее срывала с Ника одежду. Я не была пьяна и давно протрезвела. Все происходит не в алкогольной вате, без дополнительного всплеска адреналина от близости тату-машинки к моему телу. По-честному. И даже чувство вины, забитое и забытое, не мешает мне. Совсем.