– Нет, не нужно, мистер Морроу, пожалуйста! Они только отошли после того, как их вызывали из-за Хэллоуина и матча, а тут снова.

Я впиваюсь пальцами в колени, едва сдерживаясь от желания упасть на пол и корчиться в слезах, как капризный ребенок, требующий у родителей новую игрушку.

– У тебя проблемы, Райли, я просто обязан предупредить твоих родителей. Не воспринимай это как жалобу, это забота.

– Эта забота только заставит их нервничать без повода. Можно я просто буду ходить к психологу?

Мистер Морроу поджимает губы и вновь берется за бумаги, как бы говоря: «Разговор окончен».

Я забываю взять у директора пропуск для опоздания, поэтому получаю выговор от учителя риторики. На протяжении всего урока из головы никак не выходят слова Лайнела. Кому еще Каллум рассказал искаженную версию того дня? Люди распускают слухи со скоростью света, неужели страшная волна лжи постепенно расплывается по Ноттингему? Через сколько эти сплетни дойдут до Сойера? А самое главное, кто поверит мне и встанет на мою сторону после того, как я уже получила ярлык обманщицы?

Отлично, я останусь в истории Ноттингема как лживая и агрессивная минетчица.

Мне нужно поговорить с Каллумом, только он в силах пресечь эти слухи по щелчку пальцев. Удивительно – еще недавно он просил меня спасти его репутацию.

Учиться в Ноттингеме – все равно что находиться на корабле во время шторма: тебя мотает из стороны в сторону, а как только поймаешь равновесие, появляется новая волна, которая может не просто сбить с ног, но и вообще выбросить за борт.

Футболисты занимаются на поле, по парам отрабатывая забег на короткую дистанцию со входом на сбивание противника. Они пыхтят, ругаются, бьются друг о друга, напоминая автомобили, на полном ходу врезающиеся в столб.

Каллум в кругу парней наблюдает за тренировкой. Подходя к ним, я стараюсь держать подбородок высоко. Не отведу взгляд, даже если будут смеяться. Покажу слабость при всех – и мне конец.

– Можно поговорить с тобой? – спрашиваю я, изо всех сил надеясь, что голос прозвучал твердо и уверенно.

Ребята не без усмешек переглядываются.

– Конечно, детка, только давай при свидетелях. В возбужденном состоянии ты становишься неуправляемой, еще одну сломанную руку я не перенесу.

Кивнув в сторону, я отхожу подальше от ребят, чтобы нас никто не услышал. Сняв шлем, Каллум проводит ладонью по взмокшим волосам.

– Грустно смотреть на это, не так ли? – Он кивает за мою спину, имея в виду тренировку группы поддержки. – По себе знаю, как это больно, когда тебя выкидывают как ненужную вещь.

– Знаешь, с твоей злопамятностью, я приятно удивлена, что ты не воспользовался связями отца, чтобы пропихнуть Фелис в команду.