Отчаяние накрывает душу тягучей черной волной, и хочется выть, орать и кататься по полу. Том каждый день, каждое утро выбирал верить в божье провидение и собственные силы. Что все пройдет, однажды он услышит заветное «опухоль уменьшается». Что он выиграет эту войну и будет жить, как самый обычный человек.

Что у него впереди еще есть годы. С братьями, с женой, с любимым делом. Он состарится вместе с Кэтрин и будет каждый день целовать ее морщинки, сколько бы их ни появилось. Увидит, как Гэри поведет Пайпер к алтарю. Застанет и детей Джека и Флоренс, если они, конечно, на них решатся. Расскажет Леону, как победил рак, и даже выслушает, какой он дебил, а потом они помирятся и снова смогут пить пиво по выходным. Успеет увидеть, как машины летают по небу, и даже ощутить, как сам приложил к этому руку.

Все это начинает отдаляться, исчезать в дымке: в его теле появились метастазы. Том кусает губы от обиды, но вспоминает, что не один здесь.

– Не знаю, что еще сделать, – шепчет он Иисусу под потолком. – Скажи, я чего-то не замечаю? Почему сейчас, если только все начинается? Мне тридцать два, я влюблен, нужно столько всего успеть, я просто не готов умирать. Знаю, из твоей паствы я не лучший человек. Может, даже худший – столько всего натворил, – но неужели мне совсем нет прощения? Неужели такая страшная смерть – единственный способ?

Щеки жгут горячие слезы, но Том не может остановиться: из него выходит все отчаяние, обида, горе и полное непонимание причин.

– Я что, за всех нас отдуваюсь? – спрашивает он у Иисуса. – Мы вместе творили, а умирать от рака мне? Или нужно продолжать бороться, делать все необходимое, снова проходить через лечение, как бы низки ни были шансы? Даже не знаю в итоге, жилец я или уже не жилец.

Он опускает голову, позволяя себе разреветься, как мальчишка. Все, что держал в себе с того дня, как Кэтрин сообщила о диагнозе, прорывается, сминая плотину его мнимой мужественности. Рыдания отражаются от стен, создавая жуткое эхо, но ему все равно: никогда еще не чувствовал себя настолько беспомощным.

– Том, – раздается сзади успокаивающий голос отца Ричардса.

– Простите, – смущенно вытирает слезы он, прежде чем обернуться. – Плохой день.

– Хорошо, что приехал, – улыбается тот. – Если хочешь, можем поговорить.

Том подвигается, освобождая ему место на лавке. Они тогда так же сидели: два человека из Манчестера, случайно встретившиеся в огромном американском котле наций.

– Что произошло? – спрашивает отец Ричардс.

– У меня… – Глубокий вздох. Здесь это должно быть легче. – У меня нашли метастазы. Рак прогрессирует.