Остается только понять, почему за ними следили. Судя по тону Билла, это никак не связано с разговором Леона и Хаттона. Скорее можно было бы поверить, что Бакстона просто разбила паранойя. Но и подставу нельзя сбрасывать со счетов.

– Не бойся, – тянется он к уху Зои. – У меня все под контролем.

В ответ она чуть расслабляет плечи и неуверенно сжимает его ладонь. Потрясающая девушка.

– Милорд, – вдруг осмелев, зовет Билл. – Вы давно не появлялись у нас. Случилось чего?

– Нет, – качает головой Леон. – Мы приехали, чтобы в театр сходить.

– Серьезно? А у нас все переполошились, вот дебилы. Вы только выглядите…

– Старым, – кивает он. – Поверь, я уже в курсе.

– Да нет. Просто взрослым, – вдруг улыбается Билл. – Я-то вас совсем подростком помню.

Машина наконец подъезжает к огромной белой вилле в Чизвике, которая снаружи выглядит так, словно перенесена из Северной Африки. Столько неприятных воспоминаний… Раньше сюда приходилось таскаться на поклон едва ли не каждый месяц.

– Я ваши вещи у себя подержу, – предлагает Билл, паркуясь. – Все равно мне вас обратно везти.

То, что он правда так считает, вселяет некоторые надежды… Но Леон не позволяет им усыпить бдительность. Билл очень наивен для своих лет и, возможно, до сих пор не понимает, что бессмертных людей в синдикате не бывает. Скорее всего, и предыдущий механик не просто так пропал.

Дверь им открывает очередной детина в костюме. У Бакстона что, развился какой-то новый фетиш? Раньше форма одежды была куда свободнее.

Леон крепко держит Зои за руку, ведя за собой. Его терзают сомнения: с одной стороны, ей вообще не нужно слышать их разговор с Бакстоном, с другой – выпустить ее из виду значит потерять. Возможно, навсегда: если кто-то из местных отбросов положит на нее глаз, конфликт может перерасти в смертельный.

Черт, у него даже ножа с собой нет.

Привычной дорогой Леон доводит Зои до кабинета Бакстона.

– Не бойся, – приказывает он, задержавшись перед дверью. – Тебе ничего не грозит.

– Я боюсь не за себя, – шепотом отвечает она.

Боже, в такой-то ситуации? Леон сжимает ее руку сильнее. Будь он здесь один, все сложилось бы намного проще – но то, что Зои за него переживает, почему-то придает новых сил. Они выберутся отсюда вместе.

Бакстон, постаревший и пожелтевший, как осенний лист, встречает их в своем неизменном красном кресле. В его кабинете ничего не меняется уже десять лет: дверь в сейф общака, огромный стол, символизирующий непомерное эго, и три жутких неудобных стула напротив.

Это пыточное устройство Леон отлично помнит: они специально сколочены не под задницу, а хер знает под что. Бакстон говорит, это чтобы разговоры не затягивались, но на самом деле хочет подавлять собеседника, ставить его на место, напоминать об иерархии синдиката, в котором барон давно вообразил себя императором.