– Как ты? Нога прошла? – спрашивает Леон. – Еще что-нибудь болит?

– Нет. То есть… Нога да, прошла, но больше ничего не…

Ее губы накрывает нежным поцелуем, в котором таится волна беспокойства. Леон обнимает ее, прижимает к себе ближе, но тут же, отстранившись, осматривает, проверяет, в порядке ли она. Зои разрывает между нежностью и разочарованием, и второе все же побеждает.

Она приехала, чтобы заняться сексом со своим доминантом. Будет обидно пропустить оргазм из-за какой-то тупой судороги.

– Мы можем продолжить, – дрожащим голосом произносит Зои. – Все прошло.

– Не уверен, принцесса. Нам лучше закончить, потому что…

– Нет, – настойчиво перебивает она. – Это всего лишь судорога. С кем не бывает.

Леон замолкает и опускает на нее взгляд. Пауза становится тяжелой, почти ощутимой. Если Зои протянет руку, она сможет ее коснуться, но сейчас ей плевать. Слишком много нежности, человечности и внимания. К черту чувства! Пусть он просто трахнет ее.

– Мы не будем продолжать сессию, – наконец произносит Леон. – Но ты получишь то, чего хочешь.

Зои падает обратно на кровать, и сильные руки аккуратно разводят ее ноги в стороны. И теперь все снова как в Лондоне: ярко, эмоционально, но совершенно не так, как происходит у них обычно. Движения Леона становятся плавными, кошачьими, он опускается губами к ее шее, впивается зубами, и тело снова вспыхивает сотней крошечных всполохов.

Она заставляет его раздеться. Если это не сессия, значит, его тело принадлежит ей не меньше, чем ее – ему.

Поцелуи спускаются ниже, зажимы на сосках исчезают, и Зои не помнит, когда это произошло, но ноющая кожа отвечает на ласку с такой благодарностью, что оргазм едва не наступает от первого прикосновения.

– Тише, принцесса, – смеется Леон, когда Зои невольно выгибается, – не торопи события.

Мучительно медленно он исследует ее тело, будто в первый раз, и сознание отказывается воспринимать происходящее как часть контракта. Они не просто трахаются – обычные люди называют это «заниматься любовью».

Твою мать. Зои перестает бороться с собой.

Она падает в ощущения, как в рождественский сугроб, раскинув руки и позволяя захлестнуть себя с головой. Легкие укусы, нажим пальцев, становящийся все сильнее, и, наконец, губы Леона между ног Зои – и приоритеты выстраиваются сами собой.

Это глупость, но Зои не против быть идиоткой. Умелые движения подталкивают ее к краю слишком быстро, и приходится работать с дыханием, чтобы задержать удовольствие – Леон второй раз ласкает ее именно так. Пусть это никогда не заканчивается… или, наоборот, пусть пройдет скорее, вернув ей разум?