Перед глазами пляшут красные схематичные чертики. Зои прикрывает веки, но в ту же секунду широкий кожаный конец стека опускается на болезненно ноющие соски, перемещая взгляд на место. Словно сквозь грязное окно она видит своего персонального бога. Жестокого и справедливого. Заботливого и строгого.

Кто они друг другу?

Мысли путаются, кишат живым клубком ядовитых змей. Леону нельзя доверять, он дерьмовый человек, но отличный доминант. Он точно знает, что нужно сделать, чтобы Зои умоляла о пощаде.

Движения быстрые, отточенные, уверенные в очередной раз рассыпают по животу тысячу бабочек, маленькими лапками цепляющихся за кожу и тут же ввинчивающихся внутрь. Если бы Зои могла говорить, она молилась бы Леону.

Грубый толчок возвращает ее на землю. Еще один. От перегруза ощущениями она боится потерять сознание, но стек опять прогоняет туман из головы. Удар. Ласка. Снова удар.

Зои неразборчиво мычит, и Леон опускается и отстегивает одну из ее ног, затем наклоняется ко второй.

Хочется обхватить его торс, высвободиться и добраться зубами до чужих, но ставших такими близкими губ. Прекратить сессию, просто заняться сексом, снова доведя Леона до несдержанного стона сквозь закушенную губу. Чтобы еще раз увидеть, как серьезные серые глаза станут счастливыми голубыми.

Он поворачивает голову, закидывая ноги Зои себе на плечи, и в тусклом свете очерчивается край прямоугольника очков. Единственная слабость бога – его сила. Не видно взгляда, и совсем не понять, о чем он думает, чувствует ли то же, что и она.

Когда к ее ступне прижимаются губы, Зои пронизывает новым разрядом. Интимный жест не выбивался бы из их привычной обстановки, но сейчас… Боже, она сходит с ума. Сложно осознать весь спектр ее ощущений, и все же одно знакомое, но никогда не относившееся к ней слово становится слишком назойливым, и чтобы прогнать его, Зои невольно выпрямляет ногу.

Резкая боль от сведенной мышцы заставляет ее замычать, но сейчас она не может произнести ничего внятного из-за кляпа… И еще из головы вылетает символ, который нужно показать. Черт!

Однако стоит ей даже просто раскрыть ладонь, Леон останавливается и, проведя пальцами по ее ногам, чтобы опустить их вниз, кажется, понимает, в чем дело. Он начинает разминать сведенную мышцу быстрыми движениями, и силы в его пальцах столько, что боль отступает. Словно услышав ее облегченный стон – Зои даже не уверена, был ли он, – Леон отпускает ногу и вынимает изо рта кляп, а после освобождает уши.

Мир врывается слишком быстро: музыка, шорох, расстегиваемые ремни и чужое тяжелое дыхание мгновенно перегружают сознание, и Зои мотает головой, чтобы снова привыкнуть к ним.