Пальцы сами сжимаются в кулаки, словно впиться ногтями себе в ладони – единственный способ дать боли выход. Разговор с Джун становится той последней каплей, что пробивает ему череп, напоминая: он не смог спасти Тыковку.

– Это сейчас кажется таким глупым, – продолжает она. – Восемь лет псу под хвост. Пока Том был жив, я все время злилась на него.

– Что изменилось?

– Теперь я злюсь на себя. Когда Кейт сказала мне о Томе… Я ведь даже не знала, что он был женат.

В этом она не одинока. Леон поднимается, обходит стол и кладет ладони на плечи Джун. Так легче. Слышать ее голос, чувствовать под пальцами все то же хрупкое тело, но не видеть слишком хорошо знакомый взгляд.

– Злись на меня, – предлагает он. – Я здорово напортачил за последний год. Потерял ориентиры, забыл о важном и сам предал Томми… Но этого не вернуть. Ты уже начала лечение?

– Нет. Кейт предложила помощь, убедиться, что все пройдет нормально. Ты же знаешь, какой пиздец у нас творится, я до сих пор в очереди на дополнительную диагностику. Как будто пока моя первая стадия не станет третьей, ничего срочного быть не может.

– Так ты здесь…

– Сдаю биопсию.

Леон прикидывает, во сколько это обходится Кэтрин, и ставит в голове заметку покрыть расходы самостоятельно. Опустошать личный фонд беременной женщины – это слишком.

– Давай договоримся, Джуни, – произносит он. – Если при лечении государство не будет покрывать какие-то расходы, напиши мне. Я закрою.

– Не нужно…

– Нужно. Сомневаюсь, что конюшня Ала сможет заплатить за лечение от рака.

– Почему ты это делаешь?

– Судя по всему, мне жизненно необходимо спасти хотя бы одного из Гибсонов, – с усмешкой отвечает Леон. – Будь я индийцем, верил бы в кармический долг перед вашей семьей. И с Томом я точно провалился.

Когда в дверь снова стучат и на пороге появляется хитро прищурившаяся Кэтрин, напряжения между Леоном и Джун почти не остается.

У нее было право на него обижаться. У него на нее – тоже, но сейчас, когда оба провалили свое задание поддерживать Тыковку, детские разборки теряют весь смысл.

Да, Джун – его первая бывшая и всегда ею будет. Леон даже обнимает ее на прощание, хоть теперь совсем без лишнего подтекста. Прошло столько лет, боже… Кажется, это длилось вечность.

– В понедельник задержусь, – сурово предупреждает Кэтрин. – Мы с Джун поедем в клинику.

– Останься на секунду, – просит Леон и замолкает, пока за Джун не закрывается дверь. – На какие деньги Джун проходит обследование?