– Да. Там Леон…

Что с ним? В душе поднимается буря из страха и тревоги, но Зои запрещает себе показывать эти эмоции. Она не знает, зачем Кэтрин звонит, может, это какая-то манипуляция.

– В общем, – в трубке слышится вздох, – Леон где-то накидался, и очень сильно. Он почти не может разговаривать, поэтому нужно, чтобы ты нашла его и доставила домой.

Повисает пауза, и Кэтрин добавляет в тишине:

– Пожалуйста.

– Слушай, мы… – Зои не знает, как объяснить. – Мы расстались. Если он позвонил тебе, почему бы тогда тебе и не поехать?

– Потому что я слишком беременна для этого дерьма, – жестко отвечает Кэтрин. – Ты его бросила, ему херово, тебе и разгребать.

– С чего ты взяла, что это я его бросила?

– Иначе он бы не накидался. Давай, Зои, мне осталось три месяца до родов, я не смогу кататься по городу в поисках пьяного брата – в Нью-Йорке нет столько общественных туалетов. Ты же не хочешь, чтобы он где-нибудь уснул и очутился в отделении полиции?

– Слишком много информации, – ворчит Зои. – Откуда у вас вообще мой номер…

– Взяла из твоего резюме, – отвечает Кэтрин. – Все, мне пора.

Она резко отключается, даже не попрощавшись, и Зои остается один на один с самым сложным выбором.

С одной стороны, у нее есть книга, график чтения и спящая Булка под боком. Идеальный вечер, и нарушать его таким идиотским занятием – испортить выходные.

С другой, Леону нужна помощь. И этот аргумент тяжелым слитком перевешивает все остальные.

– Я поеду, – говорит Зои Булке. – Найду мужчину, которого люблю, и отвезу домой, чтобы проспался.

Не дожидаясь ответа, она за секунду выпрыгивает из пижамы и натягивает джинсы с футболкой. Пересобрав волосы в хвост посвежее, Зои бросает взгляд на себя в зеркало – ничего, она выглядела и хуже – и пулей вылетает из квартиры.

Где Леон может быть? Судя по звонку Кэтрин, не дома и не в офисе – там бы его нашел кто угодно, для этого Зои не нужна. Методом исключения остается… весь Нью-Йорк, кроме этих двух мест. Шикарная дедукция, очень помогла.

Им стоило больше общаться, пока они еще спали вместе. И не только о литературе, работе и его криминальной жизни – Зои даже не знает, где он мог пить. Ни в одном заведении, кроме «Пристанища» и закрытого кафе Бонни Эвинг, они так и не побывали, потому что конспираторы. Мамкины.

В памяти всплывает смутное упоминание какого-то места в Центральном парке… Боже, еще бы она слушала, что именно это было за место. Леон ведь говорил, там он чувствует себя лучше. Пруд… Точно, был пруд, Зои слишком любит это слово, чтобы забыть.

Оно похоже на смешное «напрудить в штаны». А потом трансформируется в «пруд пруди», и это то ли просто фразеологизм, то ли призыв к действию.