Он поднял глаза к небу, и уличные фонари осветили его лицо.

– Езжай уже.

К моей огромной гордости, на обратном пути я чувствовала только тихую решимость.

Как там говорится? Когда закрывается одна дверь, открывается другая. Возможно, придется выбить парочку, чтобы найти ту, которая подойдет мне.

Глава 23

Глава 23

На следующий месяц после предупреждения Франца жизнь, казалось, раздобыла себе реактивный ранец и решила полетать сразу во всех направлениях, как хороших, так и плохих.

Тренировки «Пайпере» проходили в обычном режиме, по крайней мере, насколько это возможно. Возвращаться, зная планы Кордеро, было непросто. Я совсем не умела врать и с трудом сдерживала взрывной характер, так и рвущийся наружу. Как я могла смотреть этим людям в глаза и вести себя так, будто ничего не случилось? Как я могла притворяться, будто все хорошо, и одновременно искать пути отступления?

Было тяжело. Мы вышли в первый раунд плей-офф. Я обижалась и злилась, и эти чувства никуда не ушли. Хуже всего то, что за злостью я даже не могла порадоваться победе. Гордость говорила, что я должна забить на остаток сезона, но разум, который отказывался впадать в уныние перед месячными, твердил, что так думать нельзя. Мне требовалось разойтись с «Пай-перс» мирно.

Одно вытекало из другого. Я поговорила с агентом и попросила ее без лишней огласки поспрашивать, не найдется ли мне места в Европе, в частности в тех командах, о которых говорили Франц с Култи. Она накинулась на работу с неожиданным энтузиазмом и через две недели прислала письмо, сообщив, что мной заинтересовались три команды.

Я позвонила родителям и все им рассказала.

– Este cabron, – первым делом сказал отец про Кордеро. «Мудак», так он его назвал. А потом заверил меня, что у него накопилось достаточно бонусных миль, чтобы иногда прилетать в Европу.

После него я позвонила брату, который в первую очередь вынес мне мозг за то, что я подружилась с немцем, потом предложил помочь найти мне жилье, а потом мимолетно послал Женскую лигу на хрен. Закончился разговор тем, что я раскритиковала его последнюю игру.

Помимо этого жизнь отравляли письма, звонки и репортеры.

Ума не приложу, почему людей вообще волновали фотографии, на которых мы с Култи занимались со школьниками. Снимки, сделанные за четыре дня учителями, родителями и самими детьми, наводнили сайты и фан-группы Култи. На них мы смеялись и улыбались, стоя среди размытых силуэтов детей, иногда по-дружески обнимались; фотографии в основном присылал мне отец, который считал их вершиной крутости. Меня же, напротив, такое внимание приводило в ужас.