– Попридержи шутки до завтра. У меня нет с собой мобильника, но я обязательно позвоню, когда мне привезут вещи. Если что, я в… – Я огляделась и сказала ему название больницы, напечатанное на доске у кровати. – Но со мной все хорошо, честно, так что не волнуйся и передай маме, что я ей звонила, но она не взяла трубку.

– Si, esta bien[50]. Позвони, когда тебя выпишут. Люблю тебя. Если что, звони, я приеду.

Я улыбнулась.

– Спасибо, пап. Люблю тебя. Пока.

Он попрощался и повесил трубку.

Делать было нечего, поэтому я включила телевизор и посмотрела конец какого-то фильма о тарантулах размером с дом. Примерно час спустя в дверь постучали, и до меня донеслись голоса спорящих Дженни и Харлоу. Они – и под «ними» я подразумевала Харлоу – не стали дожидаться, пока я отвечу. Защитница толчком распахнула дверь и прошла в палату вместе с Дженни и еще тремя нашими сокомандницами.

Хар оглядела палату.

– Роскошненько.

– Привет, Хар, Дженни. – Я поздоровалась и с другими девушками, которые с ними пришли.

Дженни присела на край кровати, глядя на меня большими ясными глазами.

– Ты меня до смерти напугала. – Она мягко взяла меня за руку. – Я думала, ты умерла.

Харлоу, фыркнув, устроилась у моих ног, оставив остальным девушкам стулья.

– Зато я знала, что все будет в порядке.

– Нам сказали, что у тебя сотрясение мозга, – заметила одна из сокомандниц.

– Средней тяжести, – ответила я.

По палате пробежала дрожь. Все понимали, что это значит, и не пичкали меня напрасными утешениями. Отвратительная ситуация.

– Да, хреново, – вздохнула я. – Даже не буду спрашивать, допустят меня до следующей игры или нет. Только взбешусь, когда мне откажут в лицо.

Дженни сжала мою ладонь.

– Главное, что с тобой все в порядке. Тебя же проверили на внутреннее кровотечение?

Ну вот как тут было не улыбнуться?