На вид медсестре было чуть за тридцать; молодая, красивая, она то и дело посматривала на Култи, но задержалась всего на пару минут – убедиться, что я не нахожусь на пороге внезапной смерти.

– Если решите вздремнуть, кресло в углу откидывается, и у него есть подставка для ног, – сказала она напоследок.

Дождавшись, когда она выйдет, я спросила:

– Так что, ты остаешься?

В качестве ответа он снял кроссовки, оставшись в ярко-белых носках. Хороший знак, видимо.

– Есть новости от агента?

– Пока нет. Но мной вроде как заинтересовалась команда из Швеции. Они должны позвонить на следующей неделе.

Внутри все затрепетало. Швеция. В голове не укладывалось.

– Какая команда? – непринужденно спросил он. Я ответила, и он кивнул. – Хорошая.

Мысленно я отметила, что он тоже изучал команды, или клубы, как их называли в Европе. Но говорить об этом вслух, конечно, не собиралась.

– Как насчет Франции? Германии?

– Она выходила на связь с двумя немецкими командами, но больше о них не упоминала. Что с Францией – вообще понятия не имею.

Я пошевелила пальцами под тонким одеялом, которым укрывалась в холодной палате, и почему-то вдруг вспомнила, что рассказала Францу об Эмбер. Подробности конфликта не знал только Култи, и при мысли об этом стало совестно. Он волновался, пришел ко мне в больницу, даже готов был остаться на ночь, а я скрыла от него правду.

– Рей?..

– Тако.

– Помнишь, Эмбер назвала меня шлюхой, а я не хотела объяснять почему?

Култи, глядя в телевизор, ответил:

– Я знаю почему.

Чего? У меня аж голова разболелась.

– Знаешь?