Он выглядел изумительно.

Джеки сфотографировала его со всех ракурсов.

А под конец она тихо спросила, смогу ли я на следующий день вынести торт к дверям, и я согласилась.

Вечером следующего дня я стояла на углу и смотрела, как она идет к дому, аккуратно неся торт, точно это было что-то бесценное. Я едва успела отступить внутрь, когда Роудс открыл ей дверь. Я улыбнулась. Хотелось надеяться, что Эймос оценит сюрприз, который Джеки готовила с таким старанием и энтузиазмом.

Конечно, оценит! Он был хорошим парнишкой.

Кстати…

Мы виделись несколько дней назад, и он ни словом не обмолвился о дне рождения, но я все равно приготовила ему открытку. И вручу ее при первой возможности.

Я как раз начала ее подписывать, когда в дверь постучали.

– Входи! – крикнула я, думая, что это Джеки.

Но шаги были непривычно тяжелыми, поэтому я замерла и, когда они достигли площадки, обернулась. Это был Роудс.

После того дня, когда он обнаружил меня на маршруте, мы виделись мельком. Я махала ему из окна; он заходил, когда мы с Эймосом были в гараже; он осматривал мои локти и руки, а потом сидел еще полчаса, слушая, как поет его ребенок. Безумно стесняясь, парень пел перед нами, и это само по себе было чудом. Я предположила, что насчет шоу талантов, о котором он обмолвился при Юки, у него был серьезный настрой. Все шло хорошо.

И я старалась не зацикливаться на фразах, которые Роудс попутно ронял.

В частности – на том, что он назвал меня красивой.

И на «кто сказал, что я к вам плохо отношусь?».

А теперь он стоял в полуметре от меня – в джинсах, футболке и черных слиперах. И озирался с широко распахнутыми глазами.

– Какого черта здесь произошло?

Он глядел на разбросанную повсюду одежду и обувь, валявшуюся в разных углах комнаты. А в довершение всего на самом видном месте лежали мои трусишки.

Давненько я не наводила порядок…

Он встретился со мной взглядом, и я поморщилась.

– Разгул стихии?