– Ты пыхтишь, когда поднимаешься по лестнице, – пробормотал Эймос.

– Нет.

– Когда мы ходили к Пьедре, ты и километра не прошла: сказала, что дальше не пойдешь, – гнул свое Эймос.

– И что с того?

– Один маршрут общей протяженностью полтора километра, а другой – больше трех, – спокойно, но твердо объяснил ей Роудс.

Девчушка скорчила физиономию, а я постаралась сдержать улыбку.

– Когда пойду маршрутом покороче, я дам тебе знать. Если пойду, конечно. И в следующем году еще буду здесь.

Я улыбнулась и встретилась взглядом с Роудсом.

Челюсть у него была напряжена. Уголком глаза я увидела, как на лице Эймоса проступило странное выражение. Почему они так на меня смотрят?

Но я не успела додумать эту мысль – Джеки принялась говорить о том, что к ней несправедливы, она все время ходила в походы, и я какое-то время вслушивалась в ее слова. Пока мне не приспичило по-маленькому.

Я отодвинула стул и направилась прямиком в туалет, который давно заприметила по пути в гостиную. Сделав делишки и вымыв руки, я потянулась за полотенцем и случайно опустила глаза вниз. Что-то маленькое и коричневое шмыгнуло по полу. Я застыла на месте.

Потом, чуть наклонившись, заглянула за унитаз и снова увидела ее.

Глазки-бусинки.

Голый хвост.

Сантиметров пять длиной.

Она встрепенулась и юркнула за мусорное ведро.

Стыдно сказать, но… я завизжала. Не громко, но тем не менее.

И бросилась из туалета как ошпаренная.

Не припомню, чтобы я когда-то неслась по коридору с такой прытью, улепетывая от туалета как можно дальше. Хорошо, что увидела ее после, когда надела трусы и застегнула молнию на джинсах.