Маркос кивнул, слезы в его глазах не удержались на ресницах и потекли по щекам. Это был момент, которого он ждал. Это было искупление, которого, как он считал, никогда не получит.

Маркос прочистил горло и сказал:

– Я знаю, что ее наследие продолжилось бы и без этого заведения. Я знаю, что мы можем получить много денег от продажи земли, но, если ты не против, я хочу остаться.

Глаза его отца загорелись надеждой, которой раньше не было, как будто возможность того, что Маркос останется, была на грани фантастики. И он даже мечтать об этом не мог.

– У меня тоже хорошо получается, папа. Дай мне шанс, – взмолился он.

Сантьяго молча наблюдал за ними с дивана. На его лице не отразилось осуждения, но, когда Маркос поймал его взгляд, он кивнул один раз, как бы говоря «молодец».

Его отец вздохнул и сказал:

– Если ты этого хочешь…

– Хочу, – пообещал Маркос.

– Не так-то просто все время иметь дело с невестами и их матерями, – предупредил Стюарт. – Твоя мать временами запиралась и принимала долгие ванны, чтобы избавиться от негативных эмоций.

Маркос молча смотрел на своего отца.

– Но она также плакала от счастья, когда получала новости об этих парах, фотографию ребенка, простую благодарственную записку, заказ на проведение юбилея. Это никогда не надоедало.

– Мы теперь занимаемся организацией кинсеаньер, – признался Маркос и отхлебнул мате, прежде травяной напиток успел остыть.

Его отец кивнул.

– Я слышал об этом. Твоей маме бы это понравилось.

Через несколько минут, в течение которых не было необходимости заполнять тишину словами, его отец сказал:

– Я могу забыть твое имя или почему ты здесь, но я никогда не забуду, что люблю тебя, даже если говорю глупости. Даже если я кажусь сердитым на тебя. Я люблю тебя, сынок, и я горжусь тем человеком, которым ты стал. Спасибо.

Они обнялись, и впервые с тех пор, как он был маленьким мальчиком, Маркос и его отец заплакали в объятиях друг друга, позволяя целебным, очищающим слезами катиться по щекам. Это были слезы прощения и любви, которые двое мужчин, любивших друг друга, наконец, позволили себе пролить.

С чистой совестью и ощущая любовь, которую он видел в глазах своего отца, когда укладывал его в постель, Маркос нашел номер Нади и набрал сообщение:

Ты не против, если я приеду?