Слезинки бегут одна за другой, и он ловит каждую. Как и всегда – крепкий и надежный.

– Мне и правда нравятся твои записки, – шепчу я.

– Тогда я буду продолжать их писать.

– Но я все равно считаю, что готовлю лучше, – выдыхаю я и понимаю, что попытка снять напряжение с помощью юмора безуспешна, но надежд не оставляю.

Кейд стонет, но игриво:

– Нам придется научиться соглашаться с противоположным мнением, потому что я тебя не отпущу.

– Люк со мной согласен, – возражаю я, скользя руками по его груди.

– Это довольно мило, когда вы двое объединяетесь против меня. Но придется позаботиться о том, чтобы новый ребенок был в моей команде. Тренировать нужно с детства.

Облегченно вздохнув, я снова льну к его груди и нежусь в объятиях. И говорю:

– Я вовсе не чувствую себя связанной. Неделями я с ужасом представляла отъезд. Прощание с тобой. С Люком. С этим местом. Впервые у меня появилось ощущение, что я осела… что я дома. Никогда прежде не представляла, что жизнь будет развиваться вот так.

– Ты расстроен?

– Ни капельки, – твердо отвечает он. И я вижу: он серьезен.

– Я наблюдал за вами с Люком несколько месяцев и восхищался тем, какой потрясающей мамой ты однажды станешь. Мамой, которую я желал Люку… – на секунду он замолкает. – А ты расстроена?

– Ни капельки, – шепчу я в ответ, и он целует меня в макушку, а затем прижимает к груди. Где слышится ровное сильное биение его сердца.

– Отец знает о беременности.

– Хорошо.

– Спросил, нет ли у меня кинка на размножение.

Я прячу лицо в ладони, смех сотрясает тело.

– Нет, он не мог.

– Мог.