Вдобавок ко всему, это еще и подтверждение того, что все вещи, которые меня заводили, те, что я пыталась отрицать и от которых пряталась, на самом деле делают меня реально ненормальной. Фриком. Вот кем я была для этих мужчин.
Дыркой, которую они могли трахнуть.
Девственницей, которую они раскупорили.
Доступной шлюхой.
Я думала, они другие. Думала, что, по крайней мере, они не собираются использовать меня и причинять мне боль. Они совершили много плохих поступков, но никогда не пытались принудить меня. Они заступались за меня. Мэлис защищал меня.
И ради чего? Чтобы я ослабила бдительность, и он мог отвернуться от меня, попросить Вика сделать эту мерзость? Это была идея Мэлиса?
А какая вообще сейчас разница?
Я вдруг вспоминаю, что сказал Рэнсом ранее вечером. О том, что они с Мэлисом и раньше делили девушек, но я другая. Помню, как это заставило меня почувствовать себя особенной, но теперь мне хочется пнуть себя за то, что я поверила в это дерьмо.
Бьюсь об заклад, он говорит это каждой чертовой девчонке, которая приходит сюда. Наверняка он смотрит на них своими великолепными глазами цвета океана и убирает им волосы назад, используя все свое обаяние, чтобы вызвать у них ложное чувство безопасности.
И как же глупа я была, раз купилась на это. Или, может, отчаянна. Достаточно, чтобы поверить, будто я что-то для них значу, хотя на самом деле мне нужно было все время держаться от них на расстоянии вытянутой руки.
Я была просто еще одной девкой в длинной очереди. Грязной шлюхой, которую они решили пустить по кругу. А когда я надоела бы им, что тогда? Они планировали снова вышвырнуть меня на улицу? Убить, потому что я слишком много знаю?
У меня сжимается грудь, и на секунду становится трудно дышать. Я чувствую себя чертовски глупо.
Все, чего я хотела – стабильность, лучшую жизнь, высшее образование и настоящую работу – все то, от чего я отказалась, когда стала жить с этими мужчинами, было напрасно. Я отказалась от всего, чтобы они могли развлечься со мной, прежде чем унизить и выгнать вон. Все это просто часть какой-то мерзкой, безумной игры.
На какое-то время мне показалось, что я наконец-то нашла свое место. Будто я оказалась с людьми, которые понимали, каково это – быть сломленным и потерянным. Я сидела там, слушала об их встречах и планах, ела с ними свои любимые блюда и думала, будто это что-то значит.
Но иллюзия была хрупка, как карточный домик, и теперь карты уносит в сумасшедшем порыве ветер.