– Не думай об этом, Уиллоу, – шепчу я. – Они того не стоят.
В конце концов, мне придется позволить себе почувствовать всю эту боль, но, надеюсь, к тому времени я буду уже далеко – там, где они не смогут добраться до меня и сделать еще хуже. Поэтому я делаю глубокий вдох и продолжаю двигаться. Чем быстрее я буду идти, тем меньше шансов, что им удастся меня найти.
Обычно я бы побоялась быть одна так поздно ночью в этих районах Детройта, но сейчас мой разум сосредоточен только на одной мысли.
Это слово звучит как мантра в моей голове, и каждый раз, когда я начинаю думать о чем-то другом или всплывают воспоминания о парнях, я встряхиваюсь и переориентируюсь на эту единственную мысль.
Мне требуется время, чтобы перестать вздрагивать при каждом звуке, который слышу, но к тому моменту, как я уже на несколько миль удаляюсь от склада братьев, начинаю чувствовать себя немного увереннее. Они не видели, как я выскользнула из дома, и не следили за мной. Я никогда раньше не была за пределами Детройта, но знаю, где находится автобусная остановка, поэтому иду к ней, размышляя о том, куда купить билет.
Я прохожу мимо ряда закрытых предприятий с выцветшими вывесками, когда волосы у меня на затылке внезапно встают дыбом. Я начинаю оборачиваться, чтобы посмотреть назад…
Но у меня нет и шанса.
Сильные руки обхватывают меня сзади, крепко прижимая к широкому телу. С губ срывается сдавленный стон, из легких будто выдавливают весь воздух, заставляя задыхаться.
На секунду я уверена, что это один из братьев. Что они все-таки поймали меня и собираются затащить обратно на свой склад. Но тут мне на ухо тихо говорит незнакомый голос:
– Не кричи. Я не хочу причинять тебе боль.
Глаза расширяются – это определенно не голос Мэлиса, Виктора или Рэнсома. Я не знаю, кто это, черт возьми, такой, и осознание данного факта заставляет мою грудь наполниться паникой. Я начинаю изо всех сил дергаться, пытаясь вырваться из хватки неизвестного противника и увеличить расстояние между нами, чтобы успеть убежать.
Но его руки словно железные прутья, и, прежде чем я успеваю освободиться или хотя бы ослабить его хватку, мне ко рту и носу прижимают тряпку.
Резкий запах наполняет ноздри, и мир вокруг меня расплывается. Глаза закрываются. Конечности становятся тяжелыми и неуклюжими, хотя разум продолжает кричать на меня, повторяя одну и ту же фразу снова и снова.