Богдан приподнимается, крепко обнимает меня и целует, поглощая мои стоны.

– Детка, я так люблю тебя, – выдыхает он.

– Люблю…

Его губы терзают мои. Грубо и дерзко. Каждый раз, когда мы до этого были вместе, Богдан брал меня нежно и ласково. Он утолял мой голод, открывал новые грани наслаждения и только потом получал собственную разрядку. Сейчас же это настолько ошеломительно, что я теряюсь в каждом прикосновении. Я сама в такой же степени обладаю им. С неистовой страстью. Мы словно бушующий шторм, чья мощь нарастает с каждой секундой и грозит стать чем-то разрушительным.

Запускаю пальцы в его волосы. Мы смотрим друг другу в глаза, прислонившись лбами. Тяжесть внизу живота, его твердость в моем теле и осознание, что именно из-за меня он теряет голову, становятся последней каплей.

– Смотри на меня, – хрипло просит Богдан, и я выполняю его просьбу.

Шторм все-таки разрушает меня. Сносит все защитные стены и барьеры, возводимые годами, обещая после себя что-то новое. Моя спина выгибается, и я кричу, чувствуя, как он заполняет меня. Богдан продолжает целовать меня, не останавливаясь даже на мгновение. Наши тела расслабляются, и он опускается на кровать, притянув меня к себе.

Я буду последней идиоткой, если еще хоть раз потеряю его.

Моя рука опускается к низу его живота, и я слышу жалобный стон:

– Пощади.

Я смеюсь.

– Женщина, ты выжала из меня все соки.

– Для того, кто постоянно хвастался своими похождениями, ты слишком быстро сдаешься. – Я прикусываю его шею.

Снова опускаю руку вниз, и Богдан тут же ее перехватывает, подносит к губам, легонько кусает кончики пальцев.

– Что в очередной раз доказывает, что ты действуешь на меня словно криптонит.

Я фыркаю и толкаю его локтем. Кладу голову ему на грудь и слушаю ровное и спокойное сердцебиение. Богдан берет прядь моих волос и перебирает ее пальцами.

Мы выключили лампу, и теперь комнату озаряет только лунный свет – помогает мне открыть тайну и все рассказать. Стать на один шаг ближе к принятию себя. Если я хочу быть с Богданом – а я этого хочу больше всего на свете, – то должна полагаться не только на себя. Я должна учиться доверять.

– Когда умер отец, моя жизнь поделилась на две части, и, к сожалению, счастливая осталась позади. Мать не любила меня и не хотела. Она каждый день говорила мне, что я самый невыносимый ребенок на земле. Возможно, так и было, потому что я потеряла самого близкого человека, а назавтра все его вещи и напоминания о нем исчезли. Остались только фотография и гитара, которую он мне подарил, – тихо начинаю я свое признание.