Я сотни раз слышала истории о том, как актеры ложатся под нож, чтобы подровнять нос, скулы, грудь и бедра. Довести себя до идеала для желаемой роли и соответствовать общепринятым стандартам. Кто-то худеет, кто-то набирает вес, делает все, чтобы получить «Оскар» или «Золотой глобус». Чтобы получить признание и быть звездой мирового масштаба. Вот только в этом ли заключается счастье? Я начинаю сомневаться в своем выборе.

– Ты перекрасишься, – утверждает Аманда, выпуская струю дыма.

– Сначала я хочу отыграть первую сцену. Что, если я изменю себя зря?

Аманда резко захлопывает портсигар и, придвинувшись к столу, ставит на него локти. Возможно, в данный момент мне страшно, но я ни в коем разе не покажу этого Аманде. Я всегда знала, что она акула в своем деле. Для нее нет дружеских отношений с клиентами. Все, что ее интересует – деньги. И я благодарна за честность, но порой ее политика дает сбой.

– Послушай меня внимательно, Рэйчел, – она снова затягивается и на этот раз выдыхает прямо на меня, отчего я морщусь, но сохраняю невозмутимое выражение лица. – Если режиссер потребует, чтобы ты стала брюнеткой, рыжей или сменила цвет кожи, ты сделаешь это. Если продюсеры захотят, ты поменяешь имя. Нужна эта роль? Будь добра, следуй правилам. Нет? Тогда проваливай из моего офиса и забудь о красной ковровой дорожке и «Аллее славы».

Мои пальцы впиваются в подлокотник кресла, и я плотно сжимаю губы, чтобы не сказать чего-то лишнего. Кажется, я начинаю понимать, что имела в виду Алекс, когда говорила, что попала в плен собственной мечты.

Медленно прохожу по коридору, залитому закатными лучами солнца. Взгляд скользит по родным вещам: разбросанным журналам по юриспруденции на низком столике, стоящем у дивана, бутылке пива, оставленной Йеном рядом и открытой пачке чипсов. Наверняка братья ушли совсем недавно. В гостиной витает слабый аромат домашней еды, а из кухни доносится тихий голос мамы: она подпевает песне, играющей по радио.

Кажется, я так давно здесь не была, будто целую вечность. Долгое время я убегала из дома, не ценила поддержку и заботу близких. Разочаровывала и искала утешение в чужих объятиях, хотя всего-навсего надо было вернуться домой. И год назад я поступила именно так. Сбившись с пути и окончательно заблудившись, вернулась к людям, которые любят вопреки всему.

Прислоняюсь плечом к дверному проему и смотрю, как мама помешивает в кастрюле чили. Она пробует его на вкус, добавляет специи и одобрительно кивает, когда ее все устраивает. Покачивая головой и пританцовывая, она подходит к холодильнику, достает пару томатов и возвращается на свое место, все еще не замечая меня, а я пользуюсь случаем и наблюдаю за ней. Она никогда не изменяла себя. Не носила масок и не притворялась. Даже когда мы были бедны, мама всегда улыбалась, и это было самым искренним, что я когда-либо видела. Она всегда верила и указывала нам путь. Поддерживала и, если мы падали, подставляла плечо. И сейчас я нахожусь на грани.